─ В нашей армии все и вся выдается по приказу, только по приказу…
Моисеев реплику лежачего пропустил мимо ушей. Он огляделся и с некоторым удивлением произнес:
─ Андрей, мне кажется, что в помещении слишком спертый воздух… Вас здесь не очень много, но мне с дороги тяжело дышится…
Рокотов не дал ждать себя с ответом. Он отпарировал почти мгновенно:
─ Здесь не только спертый воздух, но и слишком ограниченные вылазки на природу… В тюрьме и то лучше…
Он криво усмехнулся, быстро встал с постели и показал рукой на окно с решеткой. Визитер пристально вгляделся в отверстие в стене. Неспеша снял свои квадратные очки и также неспеша их надел. Лишь после этого он среагировал:
─ Я думаю, что решетки необходимы… Ведь все бывает…
Обитатель психушки сжал кулаки, и чтобы не сделать ими ненужных движений, вновь улегся в постель. Призадумался. Реакция опытного офицера его не только разозлила, но и шокировала. Он вновь натянул одеяло на себя, на этот раз по самые плечи. Некоторое время офицеры молчали. Размышляли. Рокотов уже не сомневался, что гонец от Самойлова приехал сюда неспроста. Прежде чем зайти к нему, он, наверняка, побывал у Дрогова. О ком они вели разговор, сидя при закрытых дверях, не трудно было догадаться.
Душа Моисеева сейчас ликовала, как никогда раньше. Рокотов, его бывший шеф и на самом деле был психически больной. Об этом ему намек подал и начальник отделения Дрогов. Его также радовало, что некогда энергичный молодой мужчина и любимец женщин сдал, притом очень сильно. Его лицо осунулось и сильно постарело. Не упустил из виду он и небольшой клок седых волос в темной шевелюре своего противника.
Рокотов решил играть ва-банк до конца. Он приятно вытянулся в постели и с нескрываемым любопытством спросил у однополчанина:
─ Петя, что нового в нашем гвардейском мотострелковом? Небось, проверки, да комиссии…
Затем щелкнул языком, и слегка покачивая головой из стороны в сторону, продолжил:
─ И все это на тебе лежит, Петр Иванович…
Вопрос о «знакомой дороге», так кое-кто из офицеров называл свою повседневную службу, моментально оживил Моисеева. Он наклонился в сторону больного и тихо прошептал:
─ Честно скажу, пашу за всех, за все звездочки…
Загнув палец левой руки, он продолжил:
─ Первое. Майор Солодов сейчас находится в медсанбате, жалуется на боли в желудке. Гадом буду, у него язва… Второе. Наш начальник клуба Еникей запил основательно. На службу забил… Ему пришла телеграмма, умер отец. На похороны во Владивосток не поехал, нет денег… Мало того. Устраивает каждый день панихиду по усопшему.
─ Сделав лукавую улыбку, он добавил:
─ Ну, а наш комсомол, ты сам знаешь…
Искусное бичевание офицером сотоварищей по службе и по духу рассмешило психа. Он ехидно улыбнулся и произнес:
─ Да, Петя, мне сильно жаль тебя… Пашешь, как пчелка… Вся работа на твоих плечах, но надо держаться.
Затем, как бы невзначай, прошептал:
─ Этой осенью, Петр Иванович, тебя будем переизбирать…
Заметив легкий испуг на физиономии верзилы, он с уверенностью продолжил:
─ Я думаю, что ты меня еще не похоронил… Я поддержу твою кандидатуру… Партии нужны такие кадры…
Неожиданное покровительство Рокотова, который, чем черт не шутит, еще может оказаться на месте майора Солодова, вызвало нескрываемое раболепие у очкастого. Он покраснел, и сделав преданное выражение лица, льстиво проговорил:
─ Андрей Петрович, спасибо за доверие… Ведь недаром тебя считают полковой умницей…
Затем посмотрел на лежачего и чуть-чуть задержал на нем свой взгляд. Физиономия сослуживца располагала к разговору по душам, к простому человеческому откровению. Этим и воспользовался визитер Самойлова. Он быстро метнулся к кровати Роктова, присел на ее краешек, и тяжело вздохнув, выдавил из себя:
─ Петрович, я знаю свои проблемы… Однако у меня есть и неплохие плюсы. Главное, я настоящий коммунист… За родную партию любому горло перегрызу…
Слегка наклонив голову в сторону возможного начальника, он с некоторой озабоченностью в голосе выдвинул очередной козырь:
─ Андрей, возьмем самое худшее. Допустим, меня не переизбирут… Буду бить челом Самойлову, политотдел ведь дело очень серьезное… И еще… На днях я звонил капитану Пчелкину, ты его, наверняка, знаешь… Он недавно приехал из Афгана, орден получил… Сейчас уже в политотделе корпуса…
После этих слов глаза Моисеева заблестели, словно у кошки, увидевшей перед собою десяток упитанных мышей. Офицер в очках еще ближе придвинулся к лежачему, наклонился к его уху и прошелестел: