Рокотов тяжело вздохнул и неспеша закрыл свой основной медицинский документ. Некоторое время сидел без движений. Сейчас у него иссякли не только физические силы, но и отключился мозг. Он все еще не верил, что он уже больше не будет все дни и ночи напролет думать о своей неудавшейся карьере или о том, кто в этом виноват. Лично он сам, как мужчина или та система, та партия, членом которой он был? Он еще до сих пор не понимал, за что его насильно посадили и кем он был в психушке. Офицер или политзаключенный, диссидент или русский Че Гевара? И почему судьба распорядилась именно так, а не так, как он мечтал все эти годы. Ради счастья, главного блага на земле, он делал самое малое ─ служил своей Родине, народу честно и добросовестно, был человеком без маски.
Сборы у бывшего психа были недолгими. Мужчина, неспеша идущий в сторону автобусной остановки, особой радости не испытывал. Он все еще находился в шоке. Его душу разрезали по частям, разрезали по-живому. Неожиданно перед ним появился мальчишка с копной черных волос, который плаксивым голосом проклянчил:
─ Дяденька, дайте мне, пожалуйста, звездочку… Я Вас очень прошу, дяденька…
Рокотов остановился и свысока посмотрел на того, кто так жалобно просил. Затем он улыбнулся, быстро снял с себя полупальто и накинул его на хрупкую фигуру малыша. Несколько присел на землю и тихо произнес:
─ Малыш, бери мой подарок… Подарок от настоящего офицера. Я дарю его тебе от всего сердца…
Слегка стиснув зубы, он добавил:
─ Прощай, будущий воин…
Мальчишка-грузин некоторое время внимательно смотрел на высокого дядю и что-то пробурчал себе под нос. Он не понимал, почему так быстро он получил такой большой подарок и почему офицер плакал.
Рокотов приближался к автобусной остановке. Чем быстрее сокращалось расстояние, тем радостнее билось его сердце. Он не верил своим глазам. На специальном площадке стояла Коркина. Она улыбалась и махала ему рукой.
Глава третья.
В преддверии гражданской жизни
Мужчина и женщина рванулись навстречу друг другу и через несколько мгновений оказались в объятиях. Поцеловались. Затем разомкнулись, вновь сомкнулись. Одиночество давало о себе знать. Каждый из них жаждал ласки, поэтому их поцелуи были страстными, даже архижадными. Первым пришел в себя Рокотов. Он слегка отпрянул от симпатичной блондики и с улыбкой произнес:
─ Ольга Ивановна, Оленька, как видишь я на свободе… Могу свободно дышать и думать. И это очень важно в моей жизни…
Коркина, увидев слезы на глазах бородача, слегка вздохнула и также сквозь слезы прошептала:
─ Андрюшка, не переживай… У нас с тобою будет все хорошо… В этом я нисколько не сомневаюсь…
Поцеловав мужчину в губы, она продолжила:
─ Самое главное, мы сейчас единое целое…
Единственная ночь, которую провели вместе старшая медсестра и бывший пациент психиатрического отделения военного госпиталя, была своеобразной отдушиной для каждого. Разговор получился, к удивлению обеих, очень откровенным. Ольга первой призналась в любви к мужчине. Запала в душу Рокотова и та, которая протянула ему руку помощи в трудный момент его жизни. Несколько спонтанное предложение блондинки стать женой, офицер, недолго думая, отверг. Не скрывал, в его душе появилась очередная надежда на совместную жизнь с Аллой, женой, которая по непонятным причинам куда-то исчезла. Именно с ней и ни с кем другим он намеревался строить гражданскую жизнь. Лишь после того, как он сел в междугородный автобус и вскрыл конверт, ему его перед посадкой отдала Коркина, он понял, что единой семьи у него не было и никогда не будет. На небрежно вырванном листе ученической тетради Андрей прочитал: «С психом, которого я никогда не любила, жить больше не буду. Не звони и не приезжай. У меня есть любимый друг». Внизу страшно корявым почерком было дописано: «Бывшая твоя жена ─ Алла». Даты не было.
Ужасная новость в прямом смысле офицера пригвоздила. У него перехватило дыхание. Руки и ноги одеревенели, словно в них не было мышц или сосудов, по которым только что пульсировала кровь. Мужчина в военной форме очень медленно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. К удивлению, и его мозг каких-либо мыслей не производил. Во всем теле и в голове были одни только боли, очень страшные боли. Вскоре он почувствовал на своих губах несколько соленую жидкость, она небольшими ручейками исходила из его глаз…