Сказать что-либо еще она была уже не в силах. Слезы все больше и больше ее душили. Рокотов обнял за плечи плачущую женщину и стал осыпать поцелуями ее лицо. Через некоторое время она успокоилась. Они вновь взялись за руки и направились к пятиэтажному дому, где жили офицерские семьи. Неподалеку от дома Козлова остановилась и очень решительно сказала:
─ Андрей, дальше меня не провожай… Не хочу, чтобы обо мне распускали языки… Да и Андрюху моего позорить не хочу…
Она слегка провела рукой по щеке бородача и еле слышно прошептала:
─ Ты и мой Андрей, чем-то друг на друга похожи, даже во многом…
Потом засмеялась, и состроив невинную рожицу, с гордостью в голосе произнесла:
─ Андрей, ты даже и не знаешь, что будет, когда мой суженый вернется из командировки… Не знаешь, я уверена на все сто процентов…
Рокотов улыбнулся и развел руками. Его недоуменное лицо только прибавило озорства блондинке. Она вплотную подошла к офицеру и резко выбросила вперед правую руку. Затем почти на полном серьезе его спросила:
─ Товарищ гвардии капитан, почему на моей руке нет обручального кольца?
Рокотов некоторое время находился в растерянности, словно мальчишка. Козлова широко улыбнулась, оскалив при этом белые зубы, и еле слышно провоковала:
─ Приказываю Вам, товарищ гвардии капитан, отвечать…
Бородатый мужчина не столько от нежного голоса женщины, а сколько от внезапно появившегося интереса, также шепотом ответил:
─ Товарищ майор, мне не велено это знать…
Татьяна весело прыскнула себе в кулак и почти по-детски произнесла:
─ Мой Андрейка сказал, что после его возвращения мы вновь поженимся, закатим пир на весь мир… Наши обручальные кольца лежат в серванте…
Прощание почти незнакомых людей было очень теплым. Они вновь обнялись и расцеловались. Офицер перед тем, как женщина скрылась из виду, очень громко прокричал:
─ Танюшка, держись… Веселой тебе и твоему мужу свадьбы… Будьте счастливы…
В его глазах были слезы. Он лично сам не поймал свою птицу-счастье. Он искренне желал удачи тем, кто намеревался поймать эту птицу в очередной раз…
Свой первый «цивильный» день Рокотов провел дома, в квартире. Провел по-особенному. До обеда спал. Затем в прямом смысле опустошил свой холодильник и бутылку водки. Два кренделька копченой колбасы и несколько пачек галет показались одиночке неземной пищей, не говоря уже о спиртном. В части он появился через два дня. Необходимо было подготовить некоторые бумаги для увольнения. Однополчан он, как и раньше, приветствовал, кое-кому жал руку. Пукаса и Моисеева он не заметил, словно их и не было. Внес он изменения и в свой распорядок жизни. Основное время сидел в своем кабинете, читал книги или бродил по городу. Из начальников, как больших и малых, никто ему замечаний не делал. Обитатели военного городка уже знали, что умница полка подчистую списан на гражданку. Дело оставалось за Московй. Когда придет приказ Министра обороны СССР об увольнении психа никто в дивизии не знал, не знал этого и сам Рокотов. Через неделю он в часть вообще дорогу забыл. Приходил один раз в месяц ─ получал денежное довольствие. Свое обмундирование, включая шинели, он подарил однополчанам или местным ребятишкам.
Ничегонеделание офицер, ведущий полугражданский образ жизни, нередко заполнял культпоходами. Во время одного из них он встретил Кристину, очаровательную женщину. С ней он познакомился в Доме офицеров, где демонстрировался цветной художественный фильм «Клеопатра». В зале, как ему казалось, собрались все офицерские семьи дивизии. Свободных мест не было. Посмотреть американский фильм о последней царице Египта, Рокотов мечтал давно. Кое-что из истории ему уже было известно. Умная и образованная Клеопатра была любовницей Юлия Цезаря, затем Марка Антония. Несколько позже стала его женой. После поражения в войне с Римом и вступления в Египет римской армии, она покончила жизнь самоубийством…
Симпатичный мужчина в костюме темно-корчневого цвета сидел в третьем ряду зрительного зала, возле прохода. Он не заметил, как возле него появилась молодая особа с короткой стрижкой. Она стояла возле стены и слегка переминалась с ноги на ногу. Появились первые титры фильма. Рокотов откинулся на спинку кресла и стал с наслаждением наблюдать за событиями, происходившими до нашей эры. Неожиданно что-то засвистело или затрещало. В зале вспыхнул свет. На сцену выбежал майор, начальник Дома офицеров. Он поднял обе руки кверху и стал извиняться за неожиданный порыв кинопленки. Часть зрителей встретила техническое происшествие жидкими аплодисментами, другие недовольно зашушукались. Рокотов невольно повернул голову в сторону и опешил. Его соседка все еще стояла, и неизвестно почему, тихо всхлипывала. Необычное поведение девушки обеспокоило гражданского. Он привстал, и показав рукой на свое кресло, очень тихо прошептал: