Сейчас с трудом можно было себе представить, какой скандал разразится вокруг «ДиЭм». Пожары в клубах и ресторанах остались не просто на Земле, но и чуть ли не на тысячу лет в прошлом! И вдруг — оживший кошмар, о котором никто и предположить не мог. Вон, даже расспрашивать Сильвер о том, что произошло, явилась сама Войцеховская — в это практически невозможно поверить! Можно было и не сомневаться, что служба безопасности буквально вверх дном перевернет каждую кочку на «Одиннадцати» и во всех десяти Городах, и в Пустоши, непременно отыщет виновных в этом несчастном случае, вот только жаль, что пострадавшим все предпринятые меры уже мало помогут…
Сгорбившись в кресле, Сильвер не могла заставить себя сдвинуться с места, пока мысли бегали по кругу, словно загнанные зверьки. Она боялась думать о том, чтобы как‑то связаться с мамой Камиллы. Ей было страшно посмотреть в глаза Сережке и Мирону — младшим братьям Кэм. Как она объяснит им, почему не пострадала сама, в то время как их сестра попала в эпицентр взрыва и пока не приходит в себя? Даже встать и подойти к кому‑нибудь из докторов, чтобы просто узнать, здесь ли Кароль Стейн и в каком он состоянии, Силь тоже боялась. Как ни странно, здесь, среди мельтешения врачебных халатов, криков и продолжающейся суеты, она чувствовала себя в безопасности. На Сильвер Фокс накатила волна усталой апатии, и единственное, чего ей хотелось, — это замереть и не двигаться… пока утро не избавит ее от ночного кошмара…
— Да, разумеется, я обеспечу своей дочери надлежащий уход! — знакомый голос, звучащий, как обычно, на повышенных, чуть истерических тонах, слегка привел Силь в чувство, и она повернула голову.
По широкому коридору в сопровождении утомленной женщины в одежде медсестры не столько шла, сколько плыла, изящно цокая каблучками и поводя бедрами, знакомая фигура Вероники Суздальцевой. Абсолютно не обращая внимания на все, что происходит вокруг, она продвигалась вперед с целеустремленностью тарана, которому конечная точка маршрута в общем‑то безразлична, важно лишь добраться до нее в кратчайшие сроки, добившись поставленной цели. Тщательно одетая и ярко накрашенная, она выглядела в переполошенной клинике столь же чужеродно, как, скажем, случайно забредший какой‑нибудь экзотический зверь из зоопарка.
— Госпоже Фокс нужно будет приходить на перевязки или вызывать для этого врача, — в медсестре, которая, несмотря на усталость, ухитрилась каким‑то чудом ободряюще улыбнуться Сильвер, девушка узнала женщину, позволившую ей здесь остаться. — Не сомневаюсь, что у вас есть диплом об окончании курсов первой медицинской помощи, однако не рекомендую вам пытаться делать перевязки самостоятельно — это достаточно сложный процесс, а кроме того, доктор проконтролирует, хорошо ли заживает рука и, возможно, выпишет какие‑то дополнительные препараты.
Вероника Суздальцева возмущенно замерла, двух шагов не дойдя до кресла, в котором сидела ее дочь. Эффектно крутанувшись на каблуках, она одарила медсестру таким взглядом, от которого, казалось, та должна была сгореть на месте от стыда. Но усталой женщине, похоже, сердитые глаза посетителей доводилось видеть каждый день, а сегодня и без того хватало потрясений, так что уничтожающая сила пропала зря. Слегка приподняв брови, сотрудница клиники в бело — синем халате выжидающе остановилась напротив Вероники.
— Да вы знаете, кто я такая? — строгим голосом, словно учительница у нерадивого двоечника, поинтересовалась Суздальцева.
— Э — э… — медсестра осторожно покосилась на тут же услужливо всплывший слева от нее полупрозрачный экран со сведениями, очевидно, считанными с чипа Вероники. — Вдова Александра Фокса и мать Сильвер Фокс, я не ошибаюсь? Разве я не с вами связывалась по коммуникатору?
Поименованная вдова и мать аж задохнулась от возмущения, а ее дочь просто не могла сдержать истерически забулькавший в горле смех. Стараниями отца, который боготворил свою жену, она существовала в каком‑то собственном мире, где все знали великую писательницу Веронику Суздальцеву и поголовно преклонялись перед ее недюжинной трудоспособностью и нечеловеческим талантом. На деле же Сильвер вряд ли смогла бы назвать среди своих знакомых хотя бы одного человека, который бы был знаком с творчеством ее матери не понаслышке.