К воротам он прибыл, когда уже взошло солнце. Подыскивая "дырку" в сплошной веренице стоящих машин, чтобы приткнуть свою, он медленно проехал мимо проходной, не заметив ничего особенного. Место нашлось, к счастью, недалеко от ворот, так, что, сидя в кабине, можно было видеть, кто входит и выходит через них. Делая вид, будто возится в багажнике, О'Малей быстро заменил обычный номерной знак своей машины.
Через улицу наискосок, почти напротив самого входа в "усадьбу", он заметил бар-автомат и отправился туда погреться. Его знобило не столько от утренней прохлады, сколько от нервного напряжения. Получив порцию виски, он уселся за столик и с жадностью глотнул спиртного. Постепенно спина оттаивала, противная дрожь утихала. Отсюда было прекрасно видно то, за чем он сейчас вел наблюдение. В зале, кроме него, сидели трое парней в форменных фуражках таксистов, отдыхавших от ночной работы. Они с аппетитом уплетали сосиски и весело болтали. В этот момент О'Малей увидел, — что к воротам подъехала "Капелька" и из нее вылез и вошел в проходную старый негр, а оттуда вышли два здоровых парня. Они откинули прозрачную кабинку и стали что-то делать в машине, а что — он не успел заметить:
— Хэлло, нет ли у вас закурить? В автомате сигареты кончились, а хозяин еще спит…
Пока он отвечал, что не курящий, а для этого пришлось повернуться в их сторону, электромобильчик исчез. Досадуя на таксистов, он вышел из бара и не спеша направился по улице вдоль высокой металлической ограды…
Старший охранник Джим растолкал спавшего Вартаняна.
— Простите, сэр. Но уже утро, — ехидно сказал он, когда тот открыл глаза.
Увидев перед собой детину в униформе, Вартанян вскочил и пробормотал извинения насчет того, что заснул в общественном месте, а затем, удивленно оглядевшись, спросил:
— Послушайте, что это за парк? Убей бог, не пойму, как я здесь очутился…
Лицо его в этот момент являло такую растерянность, что еще не видевший жертв облучения Джим внутренне поразился: "Эк, ему память отшибло, бедняге!"..
— Вы прилетели сюда на этом вот "Ангеле", — он показал на аппарат, громоздившийся рядом. — Видно, хорошо спикировали, что ободрали лицо и шлем потеряли.
Вартанян пощупал лицо и болезненно поморщился. С удивлением уставился на аппарат, даже потрогал его рукой. Все говорило, что этот человек не придумывает.
— Но почему, почему то, что вы мне говорите, я сам не видел? — почти закричал он. — И почему я не знаю, откуда я взялся тут?.. Неужели я схожу с ума!..
И было отчего. Под действием ночной дозы облучения из мозга вытравилась и сцена его приземления в "усадьбе".
— Успокойтесь. Вы находитесь в частном владении. Хозяин его, доктор Твигг примет вас и осмотрит. Пойдемте в его кабинет.
Едва он поднялся со скамейки, острая боль в коленке заставила припасть на правую ногу.
— Вот, видите, — участливо сказал Джим. — Цела нога-то?
— Коленка… Ничего не пойму! — в отчаянии махнул рукой Вартанян и поплелся за Джимом, который нес "Ангела" и шлем.
Помня инструкцию, Джим больше ни о чем не заговаривал. Он спешил доставить своего пленника в кабинет N 12, занимаемый секретной службой корпорации, пока не пришли на работу сотрудники лаборатории. То, что касается работы секретной службы, не должно быть известно ученым и вообще никому, кроме мистера Лансдейла, которому уже сообщено и он должен сейчас прибыть.
— Располагайтесь здесь, — сказал старший охранник, — Доктор Твигг сейчас приедет и осмотрит вас.
Оставшись один, Вартанян осмотрелся. Он находился в обычной приемной врача: шкафы с инструментами, аптечка, весы и даже малая диагностическая машина. Он снова погрузился в себя, пытаясь припомнить вчерашнее.
Последнее, что он помнил, это свой отлет из Еревана, чудесное раннее утро на аэродроме и розовый с голубыми тенями заснеженный Арарат…
Шеф секретной службы мистер Лансдейл спешил побывать в лаборатории еще до восьми, чтобы не попасться на глаза научным работникам. Босс категорически приказал делать свою работу так, будто тебя вовсе не существует. И уж во всяком случае не тревожить Притта. Ему это удалось. Джим кратко доложил своему шефу состояние задержанного, что нашли при нем (он успел обыскать спящего).
— Ничего особенного, кроме армянских папирос и коньяка. Ни оружия, ни приемо-передающих устройств, ни фотоаппарата. Обследованием места падения установлено, что летел он от центра города. Судя по программе, обнаруженной на штурманке, двигатели автоматически выключились примерно ярдов за сто от северной части ограды. Дальше он планировал, но очень неудачно. Едва не задел ограду, ударился о дерево и упал на кусты. Ободрал лицо и ушиб колено.