Раков Николай
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ПРОШЛОГО
Часть первая
СГОН
Глава первая
В которой я рассказываю немного о себе, летающих кинжалах и знакомлюсь с Дином Альбрайтом.
По профессии я журналист, но в силу черт моего характера — склонности к авантюризму, непризнания авторитетов, патологического требования свободы собственной личности и желания справедливости — постоянно попадаю во всякого рода переделки, и если обо всем, что со мной приключалось, рассказать, то вы мне не поверите. В общем, как говаривали древние греки: «Посеешь характер — пожнешь судьбу».
Чем только я не занимался; работал на стройках, был управляющим рекламного агентства, коммивояжером, мойщиком окон и ремонтником каров, и в каждой из этих профессий всегда находился для меня элемент риска, приключения и случалась какая-то невероятная история. Из всех этих жизненных коллизий я по счастливой случайности всегда выскакивал сухим из воды, ну если и не совсем сухим, то, по крайней мере, отделывался легкой испариной да горящими от спринтерского бега пятками, за которые меня старались ухватить. Главными моими помощниками и спасителями в этих жизненных забегах являются моя многострадальная голова, по которой частенько били, и не только в переносном, но и прямом смысле этого слова, отлично развитые руки и ноги и госпожа Удача, верная и единственная особь женского пола, которая, в отличие от других особей, пока меня не покидала.
Поверьте на слово, я не жалуюсь на судьбу и даже после окончания очередного крутого ее поворота, успешно преодолев который оставлял иногда клок своей кожи в руках нехороших сограждан, благодарен ей за предоставленные мне приключения.
В последнее время, если верить словам Ирэн, я остепенился и стал выбиваться в люди. Понятие, конечно, расплывчатое, но в свой адрес я его воспринимаю как комплимент. Вот уже три года, как я опять журналист. Мистер Хансвил, редактор нашей газеты, ценит мою работу и поручает все более сложные задания. Например, две недели назад вышел мой репортаж «Звездные скитальцы». Когда я узнал, что мне поручают это дело, то сначала наотрез отказался, заявив, что у меня и так хватает врагов, я не собираюсь заводить новых и вообще здоровье в настоящий момент пошаливает. Многозначительно оглядев сверху донизу мою фигуру, Ник хмыкнул и, покровительственно похлопав меня по плечу, заявил, что инкогнито моей личности газета как обычно гарантирует, а в процессе выполнения задания я хорошо отдохну и поправлю свое здоровье.
За три месяца, проведенные мною в лагере подготовки, я не только поправил свое здоровье, сбросив восемь килограммов лишнего, по мнению инструкторов, веса, но и столько узнал об этих наемных подонках, что почти разуверился в человечестве.
Не знаю, зачем я вам все это рассказываю. Наверное, потому, что хотел как-то представиться, полнее, что ли, посимпатичнее. Я сам мало чему и кому верю на слово, но Дину Альбрайту почему-то поверил, и понесла меня опять судьба по крутым поворотам. Хорошо еще, что в мертвые петли эти повороты не завязываются, но и гарантий, что их не будет, никаких нет.
В общем, началось все очень прозаично. Ирэн потащила меня в цирк. Но скажите, что там можно увидеть интересного, везде подвохи и электроника, хотя реклама утверждает обратное. И те самые твари с Ориона-5, на которых она хотела посмотреть, не более реальны, чем голографическая белка в зоопарке братьев Симпс, из-за которой у меня тоже были, мягко говоря, неприятности. Братья почему-то решили, что вместо белки в клетке могу посидеть и я, да еще в отсутствие посетителей. Их точка зрения меня не устраивала, в связи с чем была небольшая стрельба, езда с превышением скорости и несколько разбитых голов. В очередной раз в мою судьбу вмешалась полиция. Претензии братьев на несколько лет были отложены. Хотелось бы надеяться, что навсегда.
Вот видите, я опять заговорился. Давайте вернемся в цирк.
На представлении я лениво зевал; мое раздражение с каждым номером росло. Не дожидаясь антракта, я собрался пойти в бар и опрокинуть рюмку-другую «Черной черепахи», когда по голубоватой дымке, окружившей арену, понял, что включили защитное поле и ожидается что-то интересное.
Многие только и ходят в цирк ради острых ощущений, потому что здесь можно увидеть бой двухметровых пауков с Мрии или падение из-под купола какого-нибудь неудачника акробата. Это, как считают зрители, приносит свежие ощущения, отвлекает от повседневной текучки. Там, где кровь и страдания, у нашего обывателя загораются глаза и улучшается аппетит.
Под лучи прожекторов на арену вышел человек среднего роста, худощавого телосложения, одетый в черный облегающий костюм. Прямой нос, резко выраженные скулы, четкая линия губ и спокойный холодный взгляд свидетельствовали о сильном характере. Движения мягкие, тело, как будто отдыхая, перетекало из одного положения в другое. Следом за ним служитель катил небольшой столик, накрытый скатертью. Свет в зале медленно погас. Слабо освещенной осталась только арена. Артист подошел к столику, сдернул с него светящуюся скатерть — и тут началась звездная феерия. Сколькими предметами он одновременно жонглировал, точно сказать не могу, но, наверно, их было не меньше пятидесяти. Он то выстраивал их цепочкой, то они взлетали и опускались группами, то образовывали вокруг него замкнутый блестящий круг. Великолепная реакция и отточенная четкость движений впечатляли. В зале постепенно начал загораться свет и стало видно, что он жонглировал небольшими металлическими пластинами размером и форматом примерно с игральную карту. Когда пластины сталкивались в руке артиста, они издавали легкий металлически звук. Пока я еще не понимал, что в этом номере может быть опасного, но выступление продолжалось. На арену выкатили пластиковый экран, и, казалось, не поддающиеся земному притяжению пластины полетели с быстротой молнии в него. Несколько секунд — и на экране впившимися в него сюрикенами была выбита реклама жевательной резинки «Пласт». Тут на арене появилась хорошенькая ассистентка, на которой было до неприличия много одежды, и артист в мгновение ока ее раздел. Девушка металась по ковру, а сюрикены летели за ней вслед, вспарывая ее одеяние в различных местах, и оно в конце концов упало к ее ногам бесформенной грудой тряпья. Зал взорвался криками и свистом восторга, когда прелестное создание, раскланиваясь, продемонстрировало зрителям нетронутую металлом кожу. Метатель скупо поклонился, и его бледное лицо, словно судорога, прорезала обязательная улыбка. Бешеный ритм музыки, сопровождавшей этот опасный танец, медленно затих. Виновник оваций подошел к столику и затянул на своей талии тяжелый ремень, из ячеек которого, как гильзы из патронташа, выглядывали рукоятки ножей. Было видно, что он весь подобрался.
Экран и столик были убраны с ковра арены, и метатель застыл в напряженном ожидании, повернувшись лицом к занавеси, скрывающей тоннель кулис. Тишину, воцарившуюся в зале, нарушила барабанная дробь, сначала тревожная, угнетающая и, наконец, зовущая на битву. Это почувствовал каждый присутствующий.
«Дьявол! Да что же они делают!» — мелькнуло у меня в голове, когда силовое поле тоннеля будто выстрелило на арену пятнистую смерть равнин Хорха-12. Эта шестиногая кошка метровой высоты в холке, с головой доисторического ящера, панцирем на спине и двухдюймовыми когтями одним только своим видом подавляла всякое сопротивление, леденила кровь и парализовывала мышцы. Ни секунды не медля, она бросилась в атаку, но и жертва не медлила. Рука артиста будто выстрелила. В воздухе промелькнула светящаяся очередь звенящих звезд, а он сам покатился по ковру, уходя от прыжка. Силовое поле отбросило зверя к центру арены. Животное не издало ни звука, хотя один глаз у него был выбит, из распоротого бока текла кровь, а пасть сводило судорогами, будто оно позевывало. Хищно изогнувшись, животное вновь бросилось на человека. В воздухе замелькали ножи. Артист, превратившийся в гладиатора, будто и не притрагивался к поясу, так быстры были движения не только его рук, но и всего тела. Ножи летели один за другим, входя в тело зверя. Он опять уклонился от атаки, но как бы быстро это ни сделал, все-таки опоздал. Гибкий чешуйчатый хвост с устрашающими шипами ударил его по плечу и в тот же момент был отсечен летящим металлом. Пластиковая броня костюма приняла удар на себя, но чувствовалось, что он был болезненным. Чудовище успело сделать еще два прыжка, но нападал уже человек. Он метал ножи в прыжках и падениях, стоя спиной к врагу и не видя его. Все было кончено в несколько секунд, гораздо быстрее, чем я вам это рассказал. Грянула музыка. Поверженное животное издыхало на ковре, а артист, поклонившись публике, скрылся за кулисами.