– Не помнишь меня? – продолжал водитель. – Год назад мы с братом проезжали Калугу, я вышел купить сигарет, а твои «шестерки» в это время напали на брата, вышвырнули из машины – шикарный такой джип был, «Лэнд Круизер», – а когда брат кинулся на них, кто-то выстрелил ему в живот. Ты же сидел в «Тойоте», сзади, наблюдал. Я тебя тогда неплохо разглядел, да и ты меня, наверное, не забыл, Петр Петрович Фоменко… Гитарист. Ну, вспомнил? Вот мы и встретились наконец.
– Убрать! – махнул рукой внезапно вспотевший «полковник», отступая на шаг, и в тот же момент началось то, что не могло ему присниться даже в страшном сне.
Задние дверцы фургонов вдруг распахнулись, и на землю посыпались люди в пятнистых комбинезонах с пистолетами-пулеметами в руках. Раздались выстрелы – это спецназовцы в комбинезонах утихомиривали наиболее прытких бандитов, начавших было сопротивление. Тот, кто узнал Гитариста и заговорил с ним, тоже не стал дожидаться, пока его кто-нибудь не подстрелит, и начал действовать, на доли секунды опередив главаря банды. Он прыгнул к нему с расстояния в пять метров, ногой отбил руку с пистолетом в сторону, нанес еще один удар по руке локтем вниз, обнаруживая прекрасное знание приемов рукопашного боя, и тут же воткнул указательный палец в глаз Гитаристу. С воплем тот схватился за глаз, упал на колени и уже не увидел последнего удара: водитель ребром ладони сломал ему шейные позвонки.
Троих бандитов, успевших воспользоваться оружием, убили сразу, остальных спецназовцы повалили на землю, ломая им в ходе драки пальцы, руки, ребра, выбивая зубы, нанося удары, травмирующие внутренние органы, от которых они теряли сознание либо испытывали сильнейшую боль. Затем всех бандитов выстроили в лесу на поляне, недалеко от стоянки грузовиков, но так, чтобы их не было видно со стороны шоссе. Принесли и свалили в кучу убитых, в том числе главаря банды с вытекшим глазом. Командовал подразделением спецназа (так думали бандиты – что это спецназ) – всего их вместе с «водителями-дальнобойщиками» набралось девять человек – тот самый светловолосый шофер с дерзко-веселыми глазами, среднего роста, но жилистый и сильный, который узнал в «полковнике милиции» Гитариста. Бандитов же набралось пятнадцать человек, не считая убитых. Затравленно озираясь, они глядели на молчаливых парней в пятнистом, переминались с ноги на ногу, все еще ошеломленные случившимся, и боялись даже стонать.
– Кто не убивал никого – шаг вперед! – приказал командир спецназовцев, оглядывая шеренгу.
Бандиты стали переглядываться, мяться, потом из шеренги вышел бледный худосочный мужик средних лет в ветровке и кедах, со сломанной рукой, которую он бережно прижимал к животу, заискивающе улыбнулся.
– Я не убивал, я только на стреме, что приказывали, меня даже никогда не брали, а винтарь я просто носил, как и все, у кого хошь спросите, я Шестопал, а этих…
– Стоп!
Мужик затих, бледнея еще больше.
– Кто еще?
Вперед выступил «разведчик» банды Санта-Клаус. Ему тоже досталось – за то, что пытался сбежать, и круглое благообразное лицо его украшал красивый кровоподтек в форме полумесяца над верхней губой.
– Ну, я…
– Еще?
Шеренга молчала.
Водитель усмехнулся, глядя, как многих бандитов колотит дрожь.
– Что, сердешные, мандражируете? Страшно? Жить охота? А когда вы ни в чем не повинных людей резали, вешали, душили и топили, не страшно было?! Все, отгуляли! А теперь колитесь, кто сколько душ загубил, может, кого и помилую.
– Панкрат, – понизив голос, сказал один из парней в комбинезоне, подходя к светловолосому, – там твой дружок приехал. Пропустить?
– Приведи сюда, – кивнул водитель, – пусть посмотрит на ублюдков. – Повысил голос: – Ну, облегчайте душу! Начнем слева направо, но не с тебя. – Палец Панкрата уперся в грудь Левы Пинкисевича. – Ты амнистии не подлежишь.
Ударил негромкий выстрел, во лбу помощника Гитариста появилась дырочка, ноги его подкосились, и он упал навзничь. Бандиты шарахнулись в разные стороны, но остановились, услышав четкую команду:
– Стоять, уроды!
К светловолосому в сопровождении спецназовца подошел немолодой мужчина в кожаной куртке, несмотря на летнюю жару, с изможденным болезненным лицом.
– Кончай самодеятельность, Панкрат Кондратьевич, – глухо проговорил он. – Отпусти их, ты не судья и не палач. Пусть идут. Банды, считай, уже нет…
– Не мешай, Сергеич, – твердо сказал водитель. – Они убили не только моего брата, на их кровавом счету более двадцати человек, ты же знаешь. На каждом кровь и пытки… Стой и смотри, если хочешь, но молчи. Сегодня будет по-моему. Лева не пожалел двенадцатилетнего пацана, ехавшего в кабине «жигуленка» с отцом, а сам Гитарист убил семерых, в том числе двух женщин. Остальные мучили отцов и братьев моих ребят… стой и молчи!
Панкрат отошел от пожилого мужчины в куртке, ткнул пальцем в толстого, как боров (у него и кличка была – Боров), бандита:
– Ты!
– Я, как все, специально никого, как все, так и я, – тонким голосом заговорил толстяк, глотая слова, – ну, может, и убил кого, так приказывали…
– Сколько?!
– Ну, не знаю, может, одного, двух, но никогда, я же не для того, а когда все, и стрелял мало, и жалел…
– Мразь! – сплюнул под ноги один из водителей, с которым завтракал светловолосый командир операции, угрюмо оглядел сбившихся в кучу бандитов. – Кто знает, сколько человек убил этот боров?
– Я скажу, – услужливо вылез вперед из толпы помятый старик со слезящимися глазами. – Боров убил, значитца, пятерых лично, вешал сам, паяльной лампой, это вот, значитца, кожу на пузе жег…
Раздался выстрел. Толстяк упал. Старик вздрогнул и замолчал, тупо глядя на расстрелянного, потом проворно залез обратно в толпу.
– Ты! – Палец Панкрата указал на могучего телом молодого небритого парня с угрюмым волчьим взглядом, у которого была сломана челюсть.
– Троих! – с вызовом прошипел он, но сморщился от боли и секунду молчал, придерживая челюсть, потом добавил: – И еще буду давить вас…
– Уже не будешь, – равнодушно ответил Панкрат.
Щелчок выстрела, дыра во лбу парня, стук тела о землю.
Приехавший в кожаной куртке шагнул было к светловолосому, однако был остановлен одним из бойцов команды Панкрата.
Тот оглядел поредевшую, затаившую дыхание толпу, криво усмехнулся.
– Действительно, не палач я, к сожалению, хотя по каждому из вас петля плачет. Один только вопрос задам, ответите – отпущу всех, не ответите – положу здесь: кто помогал Гитаристу в органах? Где окопалась эта сволочь?
Наступила тишина. Бандиты переглядывались, перешептывались, но отвечать не торопились. Потом, почесав затылок, заговорил Никола Мостовой – Санта-Клаус:
– Мы его не знаем, Гитарист всегда ходил к нему один. Но, по-моему, стукачок сидит в дорожно-транспортном отделе УВД.
– Он капитан милиции, – добавил кто-то из толпы. – Гитарист называл его Борянчик…
Панкрат поднял пистолет, из которого стрелял, – толпа бандитов подалась назад, затаила дыхание, – со вздохом сунул в кобуру под мышкой, отвернулся от бандитов.
– Рыжего с бородой, что прячется там за спинами, отмудохайте так, чтобы восстановление рельефа лица было невозможно. Эта дохлая крыса ведет канцелярию Гитариста, я его знаю. Остальным отбейте все, что можно, и привяжите к деревьям подальше от дороги, пусть посидят денек в тенечке, это пойдет им на пользу. Милицию вызову я сам. – Он оглянулся через плечо, сверкнул глазами. – Но если кого заметим в другой банде – кранты! Пощады не ждите!
Обойдя приехавшего, которого назвал Сергеичем, Панкрат пошел рядом с ним сквозь заросли к дороге. Там они подождали, пока бойцы команды мстителей выполнят приказ, подожгут машины бандитов, рассядутся по своим автомобилям и уедут. Сели в кабину серой «Волги», на которой прибыл мужчина в куртке.