Все повести Тургенева также пронизаны ощущением безысходности. Если показана любовь, то тра-
гическая и несчастная. Возьмем, к примеру, роман «Отцы и дети». Кто такой Кирсанов? Это человек,
поклоняющийся принципам, духовности, то есть будущему. Кто такой Базаров? Это врач, прагматик,
человек, который поклоняется материальному. Он видит, что духовные устремления, все эти «принсипы»
Кирсанова, не меняют мир к лучшему, поэтому считает, что мир нужно изменить физически. Дух бессилен,
а материя энергична — вот его принцип. На самом деле оба они обречены, потому что ни у того, ни у
другого нет любви и высшей энергии. Без этой энергии духовное постепенно вырождается в материальное,
а затем умирает вместе с ним.
Когда между двумя противоположностями нет высшей энергии любви, что может с ними
произойти? Первый вариант: они полностью разделяются и, переставая развиваться, медленно угасают.
Второй вариант: агрессивное отношение друг к другу при утрате единства приводит к последующему
уничтожению друг друга. Третий вариант: уничтожая разъединяющий их барьер, они срастаются и
умирают. Только любовь заставляет противоположности взаимодействовать, не срастаясь.
В наше время восточная цивилизация становится все больше похожей на западную, а коллективное
сознание достаточно быстро деградирует в индивидуальное.
В западном обществе в последние столетия появилась тенденция к изучению культуры Востока.
Люди, интуитивно ощущая гибельность цивилизации, поклоняющейся материальному, пытались найти
спасение в духовных истинах. Но и эта тенденция потерпела крах, хотя об этом не принято говорить.
Все духовные гуру, приезжавшие на Запад, сразу же пускались в зарабатывание денег, и духовные
школы достаточно быстро вырождались. Факт, которого никто не хочет замечать, — духовное оказалось
слабее материального. Сильнее материального оно может быть только в одном случае — когда есть вера в
Бога.
Через любовь к Богу духовное подпитывается и развивается, а затем порождает материальное. Ду-
ховное как самоцель вырождается и деградирует достаточно быстро. В мире есть две энергии — мужская и
женская. Если люди не получают новых порций любви, тогда духовное становится более женским, а
материальное — более мужским. Нормальный вариант — когда мужчина стремится к наукам, познает
будущее и в любую секунду готов умереть, защищая семью и детей. Семья, родина, духовность и
нравственность для него намного важнее жизни. Если же Божественный импульс исчерпан, начинает
вырождаться и духовный импульс. Мужчина становится похожим на женщину, а женщина стремится
превратиться в мужчину.
Когда я вижу на телевизионном экране обезображенных женщин с неестественно развитыми муску-
лами, участвующих в конкурсе бодибилдинга, или женщин, остервенело бьющих друг друга в боях без
правил, я понимаю, что энергия любви заканчивается. Об этом свидетельствует и то, что женщины на-
чинают занимать ключевые посты в политике и экономике. Разница между мужчиной и женщиной стре-
мительно исчезает. Крылатое словечко «унисекс» сейчас распространяется не только на одежду и духи, оно
распространяется и на физиологию.
Вспоминается интересный разговор о фильме Андрея Тарковского «Сталкер». Практически все, кто
участвовал в съемках этого фильма, умерли. Мне был задан вопрос: «Может ли быть смерть режиссера
связана с фильмами, которые он снимал?» Я ответил, что для меня эта связь очевидна.
Фильм «Андрей Рублев» — гениальное произведение. Там идет непрерывная борьба духовного и
материального. Верящий в Бога монах идет к любви и уравновешивает в себе две противоположности. Одну
из них представляет тот, кого монашество без любви делает предателем, вором и жестоким человеком.
Другую — властители этого мира, князья, а также их слуги, которые готовы резать и убивать, только бы
отстоять свое материальное благополучие. Но, проходя через крах духовных истин, видя предательство,
несправедливость, смерть, разрушение, пожары и войны, Андрей Рублев продолжает стремиться к Богу.
Черно-белый фильм заканчивается показом цветных икон, написанных Андреем Рубленым, и у зрителей
возникает ощущение, что найден смысл жизни.
В конце 1970-х годов я работал художником во Дворце культуры, и однажды у нас была