— Знаешь, Андрюха - это уж слишком! - вскипел Гусев.
— Не кричи - я просто пытаюсь понять, разобраться, - растерянно перебил Романенко.
— В чём разобраться, Андрюха?! В чём разобраться?! Я тебе ещё раз объясняю - я накануне купил три или четыре бутылки пива в “Омеге” - точно не помню. И на заводе, и в торговле могли ошибиться и назвать не те даты - да так, скорее всего, и было! Утро я провёл вместе с тобой! Хоть это ты помнишь?!
— Помню, конечно…
— Тогда в чём разбираться?! Это просто смешно! - почти кричал Гусев.
— Мне не до смеха - не ори! В городе и с нами что-то происходит! Я даже не могу представить, что именно, потому что ничего не понимаю, но что-то происходит! - крикнул в ответ Романенко.
Гусев взял себя в руки и, сев за стол, спокойно сказал:
— Я согласен - вокруг происходят непонятные, странные вещи. Авария, взрывы, ограбления банков, история в гастрономе. Такое впечатление, будто мир медленно и неумолимо начинает сходить с ума. То ли это миллениум на всех подействовал, то ли ещё что. Тут поневоле начнёшь верить и в Бога, и во всякую нечисть вроде “барабашек”. Всё так, но из этого вовсе не следует, что и мы постепенно тоже должны сходить с ума. Это могут быть и простые совпадения, и провокации, и ещё непонятно что. Я всё утро провёл с тобой и пиво красть никак не мог. Да и неужели не ясно, что у меня нет для этого никаких мотивов. Хорошо - представим на мгновение, что один я остался здесь, а другой я ушёл в гастроном красть пиво. Даже при этом абсолютно невозможном и фантастическом случае остаётся непонятным, зачем мне красть пиво?! Пусть у нас не такая уж и большая зарплата, но на пиво мне пока хватает. Разве это не логично?
— Логично. Извини, Слава - от всех этих событий мы, наверное, и в самом деле немного не в себе. Что ты сам думаешь по поводу бутылки? У меня даже голова разболелась, - сообщил Романенко и, опустившись на свой стул, опёрся локтями о стол и закрыл ладонями лицо.
— Не знаю, Андрюха - просто не знаю! А фантазировать ты можешь точно так же, как и я. Может это вообще звенья одной цепи - например, бутылку мне подсунули специально, а затем дали соответствующее интервью в “Витьбичи”. Идея бредовая, но ведь был же взрыв у нас в кабинете, и при этом не удалось обнаружить даже следов взрывчатого вещества. Точно такая же картина со взрывом была и на даче у Барловского.
— И в валютном отделе банка на Ленина! - перебил Романенко. - Кстати, перед самым Новым годом его ограбили ещё раз. Всего унесли около пятидесяти тысяч долларов.
— Вот видишь - след криминалитета здесь прослеживается гораздо более явно. Может, ко всему прочему, американские или ещё какие спецслужбы действуют?! Считаю, что тут серьёзное и запутанное дело. Думаю… Почти уверен, что этим уже непосредственно занимается Минск.
— Вишневецкий в чём-то тебя подозревает - у нас с ним перед Новым годом был разговор. И твой Попов к нему приходил - мне дежурный сказал.
— Про Попова я знаю, да и ты сам Попова знаешь - наверное, обиделся, что я ему мало времени уделяю. Жаловался на меня?
— Не знаю - я не в курсе. Вишневецкий мне часа два про тебя расспрашивал - как да что, что изменилось в последнее время, каким ты был раньше.
— И в чём же он меня подозревает? В краже пива?
— Нет, не знаю - со мной он тоже не слишком откровенничал. Про бутылку я ему, кстати, ещё не говорил - вначале решил обсудить с тобой.
— Считай, что уже сказал, - улыбнулся Гусев, но его глаза остались холодными.
— Почему?
— Вишневецкий наверняка нас слушает. Ну и пусть - мне нечего скрывать!
— Ты думаешь, что нас поставили на прослушивание?
— Думаю, что да.
— Может, выйдем в коридор? - неуверенно предложил Романенко, обводя настороженным взглядом кабинет, неожиданно показавшийся ему чужим, потому что за каждой, даже самой неприметной вещью, могли быть спрятаны микрофоны прослушивания.
— Не стоит - я уверен, что нам нечего скрывать от Вишневецкого. Пусть слушает! Да и всё это пока только предположение - может он и не слушает вовсе. Так что ты ему сказал?
Романенко рассказал Гусеву суть беседы. Вячеслав несколько раз задавал уточняющие вопросы и, наконец, когда его любопытство было полностью удовлетворено, пояснил:
— В моём поведении на самом деле нет ничего странного. Ты сам вёл бы себя точно также, если бы оказался на моём месте. Что странного в том, что я решил устроить свою личную жизнь?! Естественно, общение с женщиной требует расходов. Мы с Галей собираемся подать заявление…
— Поздравляю!
— А ты думал?! Так что могу я себя вести сейчас, за месяц до свадьбы, иначе, чем обычно?!
— Конечно, можешь. Да и было бы странно, если было бы по-другому.
— Я о том же. Ещё вопросы будут?
— Чай будешь пить - я собираюсь заварить?!
— Давай - буду! - кивнул Гусев.
Вишневецкий выключил кнопку магнитофона, потому что кассета и без того закончилась и, не выключая микрофон в кабинете Гусева и Романенко, перемотал плёнку в самое начало разговора. В кабинете у его подчинённых не происходило ничего интересного. Допив чай, они расстались, и Гусев уехал в город, поэтому Вишневецкий временно отключил теперь уже ненужный микрофон и занялся повторным прослушиванием недавно записанного разговора. В дверь постучали. Вишневецкий выключил магнитофон и громко крикнул:
— Войдите!
В кабинет вошёл майор Олешковский:
— Готовы результаты компьютерной экспертизы. В приёмной остался капитан Смолич из Минска. Он - специалист в области видео и компьютерной графики.
— Это он выезжал с материалами в Москву?
— Он.
— Зови его сюда. За какой срок проведена экспертиза?
— Вплоть до 31 декабря.
— Кассеты храните?
— Храним, но их уже почти не осталось. Надо новые купить.
— Хорошо, зови капитана.
Олешковский вышел из кабинета и почти сразу же вернулся в сопровождении высокого, немного худощавого капитана.
— Сотрудник отдела информационной безопасности УКГБ Республики Беларусь капитан Смолич. Прибыл для усиления специальной группы из Минска.
— Садись, капитан - в ногах правды нет, - предложил Вишневецкий, предварительно поздоровавшись с минчанином за руку.
Рядом с капитаном присел и Олешковский.
— Результаты экспертизы готовы? - сразу же спросил Вишневецкий.
— Да. Мы сделали подробный покадровый анализ событий утра 12 декабря прошлого года, когда у вас в управлении произошёл взрыв непонятной природы. В общем-то, камеры не зарегистрировали ничего необычного, но в районе десяти часов утра на плёнке в течение всего полусекунды появляются помехи, которые присутствуют на девяти кадрах. Их анализ позволяет предположить передвижение какого-то объекта с огромной, пока недоступной на Земле скоростью. Во всяком случае, скорость передвижения объекта превышает скорость полёта пули как минимум втрое. Теперь самое интересное - вначале нечто покинуло здание управления, что видно по резко меняющемуся положению входных дверей. В этот момент они так же размыты, как и неизвестный объект. Самое любопытное заключается в том, что после первых четырёх кадров с помехами следующие сорок чистые, а затем на пяти вновь появляются размытые изображения. Двери становятся нечёткими и по характеру движения объекта можно предположить, что он вернулся в здание управления.
— То есть, если я правильно понял, этот объект вышел от нас, а затем вновь вошёл к нам?
— Согласно расшифровке видеозаписи получается именно так.
— Что же это было? Дух? Призрак? Я что-то не очень верю во всякую нечисть! Может, камера плохо работала?
— Камера работала нормально - это хорошо видно при анализе остальных участков плёнки. К тому же, насколько я знаю, - Смолич сделал выразительную паузу, - именно в это время произошёл взрыв в кабинете на втором этаже, а на первом разбилось стекло входной двери. Наличие помех позволяет предположить, что камерам внешнего наблюдения удалось зафиксировать некие материальные проявления того, что, вполне вероятно, имеет прямое отношение к взрыву на втором этаже и разбитому стеклу на первом.