Воробьев Геннадий Григорьевич - Человек - человек
ББК 15
В75
Художник С. Тюнин
Редактор - Л. Антонюк
Художественный редактор А. Косаргин
Технический редактор И. Соленов
Корректор К. Пипикова
Сдано в набор 5/XI 1974 г. Подписано к печати 24/IV 1975 г. А08114. Формат 84x1081/32. Бумага № 1. Печ. л. 6 (усл. 10.08). Уч.изд. л. 10.4. Тираж 100000 экз. Цена 50 коп. Т. П. 1975 г. № 102. Заказ 2078.
Типография изд-ва ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия". Адрес издательства и типографии: 103030, Москва, К-30, Сущевская, 21.
Об авторе
Геннадий Григорьевич Воробьев
Сто лет назад про автора этой книги можно было бы сказать: он перепробовал множество профессий - был геологом, физиком, космохимиком, документалистом...
Но это не совсем так. Научные результаты в каждой из названных областей часто требовали их приложения совсем в других областях. И возникала дилемма: либо дожидаться, пока за ними придут или продублируют работу, либо самому отправляться в "чужие" владения. После некоторых колебаний выбирался второй путь. И основная тема работы превращалась в хобби. Такой извилистый путь, естественно, привел в кибернетику, где нет "чужих" проблем, где ценят научную гибкость и широкий взгляд на вещи.
Геннадий Григорьевич - автор около 200 научных статей, нескольких монографий, одна из которых на новую в мировой практике тему - "Информационная культура". Область его интересов сейчас: теория семантической информации - полюс, где сходятся меридианы физико-математических, технических, естественных и гуманитарных знаний.
Сейчас Геннадий Григорьевич очень увлекается информационной природой живописи, но, кто знает, останется ли это хобби или выльется в новое серьезное исследование.
Глава 1. От человека к машине и обратно
"Революция" в Намюре
Настоящее есть следствие прошедшего,
потому непрестанно обращай взор свой
на зады, чем сбережешь себя от знатных ошибок.
Козьма Прутков
На стрелке при слиянии рек Мааса и Самбры, под статуей Леопольда, как всегда, удят рыбу мальчишки. Проплывают буксирные пароходы с цветочными горшками на палубе и домашними туфлями у входа в рулевую рубку. Проплывают мимо Дворца культуры, где сейчас идут дебаты о революции.
Каждые три года бельгийский король Бодуэн на открытии в Намюре международного конгресса по кибернетике приветствует тех, кто прямо или косвенно связал себя с этой пока еще таинственной наукой.
Сначала здесь было больше математиков, "автоматчиков", "вычислителей", "связистов". Потом появились медики, психологи, социологи, экономисты, организаторы-управленцы. Может быть, из-за этого не всегда ладили между собой заседавшие одновременно секции конгресса. А в 1970 году произошло неожиданное даже для тех, кто был уверен, что хорошо разбирается в кибернетической "кухне". Секция "Кибернетика и гуманитарные науки", как каша в сказке, заполнила до краев волшебный котелок и стала быстро расползаться.
Заметно пустели кулуары, когда на трибуне поднимался вопрос о гуманитаризации. С трудом удерживали волнующуюся аудиторию председатель - рыжеволосая миловидная американка, профессор Дориан Стэг, и ее заместитель из Грузинской Академии наук Дали Цкипуришвили. Поминутно открывались и закрывались двери. Занимали свободные места и становились у стен перебежчики из других секций.
Аудитория была пестрая. Кивали друг другу всем известные и неизвестные ученые. С ними вступали в разговор инженеры, к большому неудовольствию жен променявшие отпуск на кибернетику. Краснели от волнения студенты-старшекурсники из университетов Европы и Азии. Солидно держали себя вице-президенты по вопросам организации из крупных промышленных фирм.
Заседавшие в других секциях не подозревали о готовящемся "перевороте": провозглашении примата гуманитарных наук над инженерными.
Человек умнее компьютера
Человека, впервые попавшего в среду кибернетиков, естественно, волнуют многие вопросы. И первый из них: что же все-таки такое кибернетика, о которой так много говорят, так много написано - и все-таки многое непонятно?
Кибернетике уже исполнилось четверть века. Эта наука (с дословным переводом названия - "умение водить корабль") родилась в столовой Гарвардской медицинской школы, где собирались после обеда для свободного обмена мнениями представители далеко отстоявших друг от друга научных специальностей. И хотя эти люди говорили на одном языке, они с трудом понимали друг друга: слишком велика была преграда, именуемая профессионально-языковым информационным барьером.