И лишь только эта мысль зацепила его, как чей-то высокий голос грубо оборвал плетущуюся ниточку важного осознания в его душе и заставил отвлечься.
— Эй, Курпатов! Серёжа!
Оба обернулись. Голос был явно женским, и Алисе он не понравился.
Из компании ребят, мимо которой они только что прошли, даже не заметив, оторвалась хрупкая тень и двинулась к ним. Скоро стало понятно, что это девушка, примерно их возраста. В пальто, которое по такой погоде явно предназначалось для поездок на машине, в сапогах с высоким голенищем и на каблуке, в коротком платье, едва видневшемся из-под полов пальтишка. Очень длинные, высветленные, почти белые волосы были разделены прямым пробором и красивым изгибом лежали на плечах и спине. Когда она подошла, воздух наполнился ароматом ментоловых сигарет и древесного парфюма.
Макияж и улыбка на лице незнакомки были безупречны, и Алиса совершенно потерялась в догадках, не понимая, откуда эта журнальная красотка может знать Серёжу. Ей стало чрезвычайно любопытно, и, предвкушая интересный разговор, она хитровато прищурилась, как всегда делала, ожидая узнать что-то личное и секретное.
Серёжа не узнал подошедшую девушку. Та заметила это по выражению его лица и искренне изумилась:
— Ты не помнишь меня? Ирина! Из лагеря! Пять лет назад! Ну?
Она выжидающе посмотрела на юношу, и он вспомнил. Хотя так старался больше никогда этого не делать.
Ирина была первой мальчишеской любовью Серёжи. Однажды они оказались в одном отряде в летнем лагере. В то время она, конечно, выглядела менее эффектно, но уже умело пользовалась косметикой, имела привлекательную фигурку и милое лицо. Свои волосы у неё были русые, тогда она ещё не решалась обсцвечивать их, но вот за прямотой пробора и ровностью кончиков следила внимательно.
Пока все остальные делали зарядку, она прихорашивалась, стараясь создать идеальный образ. Поэтому во время завтрака, да и вообще в течение дня, а особенно на дискотеках казалась красивее всех остальных девочек в отряде.
Приглянулась она тогда многим парням. С её внешностью это было совсем не сложно. Ей это нравилось, да и вообще — привлечение молодых людей было любимым занятием Ирины. Уже в тринадцать лет. Это сейчас Серёжа понимал, что в её семье, вероятно, было что-то не так с воспитанием, но тогда причины такого поведения были ему не важны. Он, как и многие, повёлся на её свободное поведение и влюбился по самые уши. Тогда ему казалась, что это навсегда.
Будучи от природы крепким и сильным, Серёжа с легкостью добился того, что оказался к ней ближе всех остальных мальчишек в отряде. И долгое время не замечал, что им просто ловко пользуются.
Он носил пакеты, которые Ирине привозили родители, поднимал её на руках на второй этаж, отдавал все фрукты с полдника и многое из того, что ему самому привозили. Не раз ввязывался в драку с другими ребятами только потому, что Ирине мог не понравиться чей-то взгляд.
«Вот идиот,» — подумал он сейчас, вспоминая всё это.
Но тогда он совсем не ощущал себя идиотом. Тогда он чувствовал себя настоящим мужчиной, защитником. Тем более что Ирина часто говорил ему так: «Ты мужчина! И как мужчина, ты должен исполнять все пожелания женщины, заботиться о ней, охранять её. Ты ведь мужчина?». Серёжа соглашался и продолжал делать то, что от него требовали, получая взамен только возможность находиться рядом. Однажды он попытался взять Ирину за руку на прогулке, но она не позволила ему, объяснив это тем, что он слишком невежественен и многого хочет.
Впрочем, на дискотеке он мог во время медленного танца обнять девушку, но потом она сразу же выскальзывала из его рук и отходила в сторону. Он считал её тогда недотрогой и только гораздо позже понял, что она просто хорошо знала себе цену.
Когда смена закончилась, они разъехались. Серёжа думал, что между ними всё останется по-прежнему, поэтому звонил и писал ей. Но она ни разу не согласилась на встречу, ответы её становились всё более односложными и простыми, а вскоре и вовсе перестали приходить. Спустя пару месяцев Серёжа окончательно убедил себя, что всё это было лишь игрой. Скоро чувства его совершенно остыли, тем более что рядом опять оказалась Алиса, такая родная и естественная. Она, сама не осознавая, заполнила ту пустоту, которая появилась было после Иры, а потом и вовсе стала единственным сокровищем его сердца, которое он не променял бы и на тысячу таких Ирин.