Но она каждый раз себя одергивала. У неё был план на свою жизнь, и там не место доминантному альфе — будущему вожаку стаи.
Джеферсон намерена учиться и получить диплом, с которым может принести пользу обществу. О таком она мечтала, а вовсе не о Маквульфе.
Она отправила альфе сообщение с вопросом, когда тот вернется, нужно быть готовой ко всему. И неожиданно получила ответ с кучей смайликов о том, что вернётся сосед через неделю. Джеферсон такого не ожидала, хотя, может, Маквульф нашёл себе омегу?
От этой мысли Елена приободрилась и погрустнела одновременно. Но потом откинула ненужные мысли. Если Кайл найдёт себе пару, будет даже хорошо, у него образуется связь, тогда этот альфа окончательно превратится для неё в безобидную бету.
И всё складывалось действительно удачно.
Более чем удачно.
Джеферсон поняла это через два дня после того, как Маквульф уехал. Её подкосила лихорадка, и попадаться идеальному альфе на глаза такой измученной и измождённой было неправильно, но в большей мере стыдно. Альфа бы не упустил шанса поиздеваться над «лидером стаи омег», как он при случае ехидно выражался.
Однако шли дни, а лихорадка не спадала и лекарства нисколько не помогали. На третий день её кожа стала чересчур чувствительной: любое касание к простыням приносило телу невероятно приятные спазмы, от которых она то и дело постанывала, но предпочитала думать, что это от боли.
Целый день Елена провалялась голой в комнате и никому не открывала двери. А к вечеру начало всё тело скручивать, выворачивать и выламывать кости. Сама себя не понимая, она расшерудила постель, превратив её в некое подобие гнезда, где, скрутившись в три погибели, почувствовала себя лучше. Вот только потом сама его разрушила, потому что ближе к утру колени затекли, да и в промежности появился неприятный зуд. Вытянув ноги, она раздвинула их в стороны, и даже жжение, казалось, утихло, но через пару минут неприятные ощущения вернулись, и с гораздо большей силой.
Это была явно не простуда, и Елена сползла с кровати к своему лэптопу, но, как назло, интернет отказывался работать, выдавая одну и ту же ссылку «error». Она, чёрт возьми, тут умирает, а интернет просит денег, которые она так и не заплатила из-за своего ужасного состояния.
Стало труднее дышать, внутренности скрутило в один тугой узел, который мешал повернуться хоть на миллиметр. Искусанные губы покрылись тонкой корочкой и кровоточили от каждого лишнего движения. Завыв от бессилия и страха, Елена собралась позвонить дедушке и сообщить, что умирает и никто её не спасёт! Но внезапно вспомнила про соседа. Лэптоп Маквульфа явно в рабочем состоянии и не пострадал из-за просрочки в оплате. Уж такой альфа никогда бы не позволил себе подобных промахов.
Кое-как Джеферсон доползла до его комнаты, но вот только красная полоса, прочерченная ею самой, не давала сделать шаг на территорию альфы.
Между ногами вновь появился нестерпимый зуд, а по внутренней стороне бедер потекла вязкая смазка, соски вдруг стали какими-то тёмно-багровыми и крупными, чего никогда раньше не было. Всхлипнув, она наплевала на собственные принципы и перебралась на крутящееся кресло Маквульфа, забыв о линии. Интернет работал в лучших скоростях три джи. Быстро погуглив симптомы, Елена застыла, глядя на результат. Течка!
У неё её быть не могло! У неё все лекарства чётко по схеме — никакая течка возникнуть в принципе не должна! Елена задышала чаще и ойкнула, ощутив, как из припухшей вагины вновь потекло — что-то тягучее и горячее. Глухо вскрикнув, она соскочила с кресла. Жирное пятно впитывалось в тёмную ткань, расползаясь к краям обивки.
— Маквульф мне голову оторвёт… — заскулила Елена, хватая одеяло с его кровати, и начала оттирать пятно. По ногам текло слишком сильно, и она не могла удерживать смазку. Колени сами расползались от луж, которые она оставляла, и уже через несколько минут всё одеяло Маквульфа стало влажным.
Джеферсон чуть не взвыла от своей дурости: пятно она не оттёрла, да ещё и одеяло соседа запачкала. Всхлипнув, она утёрла сопли, которые в довершение всех бед пробились из носа, и вдруг застыла. Ткань пахла так приятно, что она уткнулась в неё лицом, повозилась щекой. Вдыхала и вдыхала, и надышаться не могла.
Маквульф пах чертовски приятно — полынью. Этот запах будоражил и успокаивал. Елена даже начала возиться в одеяле по полу, не контролируя своих действий. Оказывается, одеяло как будто спасало её, кожа остывала и жар уходил. Но, словно опомнившись, Джеферсон отползла к своей территории и, прижав ноги к груди, с ужасом уставилась на мятое, влажное одеяло альфы.