так: кто-то ведь должен озадачивать пастухов и ставить в тупик заключенных.
В общем, как бы то ни было, я стал работать. Вернее, попытался. Но против меня были два обстоятельства.
Во-первых, мне не давала покоя волнующая мысль, что моя судьба находится в руках кого угодно, только не в
моих собственных, и что одно «да» на заданный к месту вопрос может безвозвратно изменить, улучшить или,
как считал Иан, разрушить мою жизнь. Во-вторых, делать мне фактически было нечего. В данный момент я ни
над чем конкретным не работал: один проект уже сдал, к другому еще не приступал. Конечно, можно было б
самому проявить инициативу. Но это означало бы, что я сам ищу себе работу. А кто ж так поступает? Да и
вообще, кто станет работать, если можно плясать и веселиться на солнышке, отвечая согласием всем подряд? Я
направился из редакции. Вид у меня был деловой, будто я шел на важное совещание, на котором собирался
рассуждать о важных вещах, употребляя такие словечки, как «слияние» и «иерархия». На подобных
совещаниях нормальные люди падают в обморок, а женщины их и вовсе избегают, опасаясь забеременеть от
обилия тестостерона в воздухе, насыщенного запахом лосьона после бритья. Настоящие мужчины выделяют
тестостерон вместе с потом.
— Привет, Дэнни, — неожиданно раздался слева от меня чей-то голос.
— Привет! — прогудел я, все еще преисполненный собственной важности.
— Как дела?
Ко мне обращался Роберт, инженер, с которым я довольно напряженно работал целую неделю над монтажом
одного проекта. Вообще-то, ту программу мы монтировали, как мне кажется, почти месяц, — главным образом,
потому, что Роберт пытался пробиться в финал одной викторины и посему каждые пять минут отрывался от
работы, дабы сообщить мне какой-нибудь малоизвестный факт о животном мире, или просил проэкзаменовать
его на предмет популярности передач и т. д. в определенные недели 1990-х годов.
— Нормально, Роберт. Спасибо.
— Лифт ждешь?
— Да. А ты?
— Я — нет, — ответил он.
Но потом, когда прибыл лифт, он вошел в кабину вместе со мной.
— На следующей неделе я даю небольшой прием, Дэнни. Так, обычная вечеринка. Будут несколько
приятелей из нашей «индустрии».
Для пущей выразительности интонационные ударения Роберт подчеркнул жестами. А потом, довольный
своей затеей, расхохотался и покачал головой.
— Я тебя тоже хотел пригласить. Придешь?
Прежде я постарался бы уйти от ответа. Не потому
что Роберт был зануда. Вовсе нет, и на этот счет я всегда защищал его перед другими. Просто он был ужасно
скучный человек.
— Конечно, приду, Роберт, — ответил я, радуясь тому, что мне, по крайней мере, будет что записать в
дневник. — С удовольствием.
— Классно. Здорово. С Би-би-си только ты один нашел время! Все остальные сейчас очень заняты.
— Да, это я уже слышал.
— Что ж, ладно. Я свяжусь с тобой по электронке.
— Договорились.
Мы с Робертом вышли из лифта и обменялись рукопожатием. Затем он вернулся в кабину и опять поехал на
пятый этаж.
Солнце все еще светило. Я шел по Риджент-стрит и улыбался. После выигрыша в лотерею у меня появились
удивительные мысли. Я думал: возможно, каждое мгновение, что я бодрствую, ведет к чему-то необычному, и
мне нужно только смотреть во все глаза и быть восприимчивым. Ведь человек, с которым я тогда разговорился
в автобусе, заставил меня понять, что маленькие неприятности повседневной жизни — это вовсе не
неприятности. Давка в метро, автобус, не остановившийся перед тобой, ночной клуб, в который тебя не
пустили... прежде все это я расценивал как отдельные, законченные моменты. Я никогда не думал, что,
возможно, каждый из таких эпизодов знаменует начало чего-то, ведет к чему-то, что это даже к лучшему.
И именно такой душевный настрой мне был необходим, когда я, подходя к метро, увидел то, от чего еще
несколько дней назад у меня упало бы сердце, а тело сковала усталость. Со станции Оксфорд-серкус на улицу
строем по семь человек в шеренге непрерывным потоком валила толпа. Метро опять не работало. Я встал в
хвост очереди и огляделся. Передо мной стояло человек сто, столько же — на противоположной стороне
улицы, у другого входа. Все ждали, когда вновь откроется метро, все проклинали судьбу, или орали в
телефоны, или просто топтались на солнцепеке. Это была усталая, раздраженная толпа, и я едва не поддался
всеобщему настроению. А потом вспомнил, что последний раз угодил в подобную передрягу как раз в тот
вечер, когда в автобусе познакомился со своим случайным попутчиком. И тогда я понял, что это идеальный
вариант. Еще одна возможность посмотреть, что преподнесет мне жизнь! Хочу ли я стоять здесь, у дороги,
запруженной автотранспортом, дышать пылью и дымом, глохнуть от автомобильных сигналов или готов
воспринять это как шанс? Хочу ли я стоять здесь, в толпе рассерженных горожан и туристов, или готов что-то
предпринять? А что, если просто уйти? Что, если пройти мимо метро, принимая жизнь такой, какая она есть?
Что тогда произойдет?
И я пошел пешком.
В тот вечер я шел куда глаза глядят. По Оксфорд-стрит14, в Сохо, к Пиккадилли-серкус15, на Лестер-сквер16.
Я шел неторопливо, надеясь, что кто-то все же обратится ко мне и даст мне шанс сказать «да», но постепенно
начал замечать то, на что в Лондоне никогда прежде не обращал внимания. Всякие пустяки. Увидел статую
Чарли Чаплина в центре Лестер-сквер. Таксофоны в форме пагод в китайском квартале. Крошечные
деревянные фигурки крестьян в часах на здании Швейцарского центра, которые каждый час исполняли танец
— к удовольствию одних только туристов. И я вдруг понял, что для лондонца я не так уж хорошо знаю Лондон.
Я зашагал в сторону Холборна, миновал Чансери-лейн*, прошелся по Флит-стрит", где на глаза мне попалась
памятная доска в честь некоего Уоллеса, посидел на скамейке в Сити, наблюдая, как какой-то мужчина в
деловом костюме молча запихивает себе в рот целую булочку. Я бесцельно слонялся, бродил, гулял... и вдруг
сообразил, что почти дошел до дома. Как странно. Я всегда бегал, носился по городу. Лондон я всегда
воспринимал как скопление множества разных мест, до которых мне нужно добраться, причем как можно
быстрее. Но сегодня вечером... я шел домой пешком. Не торопясь. Рассматривая все на своем пути. И получая
от этого огромное удовольствие. Я заново открыл для себя свой родной город и влюбился в него.
Домой я вернулся поздно, но чувствовал себя отдохнувшим и счастливым. Я сунул в микроволновку
полуфабрикат с карри, включил чайник и сел за компьютер, чтобы проверить электронную почту.
Привет! Меня зовут Сэнди! Хочешь посмотреть, как мы с подружками бесимся в комнате?
Я понятия не имел, кто такая Сэнди, но чувствовалось, что она настроена дружелюбно. Ее предложение мне
понравилось, но оно могло подождать.
Пришло также сообщение от инженера Роберта, в котором он указывал время и место проведения своей вече-
ринки. «Найди какой-нибудь любопытный факт! — говорилось в нем. — Озадачь незнакомца и сделай первый
шаг!»
Все, других сообщений не было.
Я взял свой дневник, записал дату вечеринки, которую устраивал Роберт, также записал все сегодняшние
случаи, когда я ответил согласием. Но я был разочарован. Прогулка по Лондону взбодрила меня. Мне не
терпелось еще на что-нибудь ответить согласием.
С чашкой чая в руке я сел на диван и стал лениво листать «Тауэр-Хамлетс рекордер» — газету, которую я