чтобы заменить все овощи в моем холодильнике на экологически чистые.
— Спасибо, что помог нам сегодня, Дэнни, — поблагодарила меня Кэтрин.
— Не стоит благодарности. Мне это было в удовольствие.
— Ты отлично справился. Полагаю, ты всегда стремишься прийти на помощь, да?
— Ну, не всегда, конечно, — ответил я, пожимая плечами. — Просто вы попросили, и я подумал, почему бы
не помочь. Да, кстати... Есть еще один человек, которому я сейчас помогаю. Султан. Вернее, сын султана.
Трое моих новых знакомых выразили удивление, что вполне понятно.
— Он прислал мне письмо с просьбой о помощи. Ему нужно вывезти из Омана сорок миллионов долларов,
пока его не убили политические противники его почившего отца.
— О-о, — протянула Кэтрин.
— Интернет-мошенничество, да? — предположил Джош. Майк ткнул его локтем под ребра.
— Ты всегда такой подозрительный, — заметил он.
— Вообще-то, это не интернет-мошенничество, — сказал я. — Это крик о помощи.
Майк положил руку мне на плечо и кивнул, искренне соглашаясь со мной.
Мы завершили свою пропагандистскую кампанию на Пиккадилли и теперь сидели в пабе под названием
«Гусь», находившемся возле станции метро «Брике-тон». Кэтрин и Джош (как выяснилось, они были соседями
по квартире) жили неподалеку. Майк, познакомившийся с ними всего пару месяцев назад в этом же самом пабе, подумывал о том, чтобы сменить место жительства.
— Легко называть людей, стоящих у кормила власти, идиотами, — сказал он, обращаясь непосредственно ко
мне. — Или требовать, чтобы правительство ушло в отставку. А мы вместо этого говорим «Да». Миру.
Майк достал пачку сигарет и предложил нам всем закурить. Кэтрин и Джош взяли по одной сигарете.
— Это самый лучший метод борьбы, — сказала Кэтрин, доверху наполняя наши бокалы довольно терпким
красным вином.
— Изменить весь мир по одному человеку за раз.
Майк предложил мне сигарету. Я непроизвольно выставил вперед ладонь, давая понять, что не курю, — в
силу привычки. Но потом, вспомнив, кто я, какое кредо теперь исповедую, поблагодарил и взял сигарету.
— Позитивный настрой — более эффективная тактика. Дает желаемый результат. Это — единственный
способ победить, если ты...
Кэтрин замолчала, прикуривая сигарету от зажигалки Майка, который затем дал прикурить Джопгу и мне.
Я глубоко затянулся: я повидал немало курильщиков и знал, как курят.
— ...как бы то ни было, — заговорил Джош, не давая Кэтрин закончить свою мысль, — «нет» — самое
негативное слово, какое только бывает.
— Буквально так и есть, — добавила Кэтрин, охотно уступая инициативу Джошу.
— А «да» — самое позитивное. Поэтому мы от двойного отрицания «Нет — войне» перешли к двойному
утверждению «Да — миру», и ты сам видишь, что так звучит гораздо лучше.
Я попытался поддержать разговор, но у меня жгло в горле, ибо до сего дня я старался не курить. Я кашлянул, энергично тряхнув головой, что могло сойти за кивок, обозначающий согласие.
— Да, Нет... Да, Нет... Я знаю, что мне больше по душе, — сказал Джош.
— Вероятно «Нет», — сострил Майк. Джош велел ему заткнуться.
Я продолжал курить свою сигарету, хотя теперь уже глубоко не затягивался — просто держал сигарету в
зубах, набирая в рот и выпуская дым — прямо на людей, — таким образом создавая дымную атмосферу. Но вот
что я вам скажу: чувствовал я себя удивительно спокойным и взрослым. Возможно, я чем-то напоминал
Джеймса Дина26 — только в очках и со слезящимися глазами.
— Только вот привлечь внимание прессы очень трудно, — пожаловалась Кэтрин. — Идея-то позитивная;
казалось бы, они должны ухватиться за нее.
— На днях вечером я звонил в бристольское отделение Би-би-си, — сообщил Джош. — Они сказали, что
если мы сумеем собрать там большую группу, которая будет мелом пропагандировать за мир, то они,
возможно, осветят эту акцию в прессе.
— Хорошо, — сказал Майк.
— А вы никогда не думали о том, чтобы... упростить ваш лозунг? — спросил я и сразу оказался в центре
внимания. — То есть... я знаю, «Война — это плохо» — несколько простовато, но мне кажется, такие фразы,
как... ну, вы понимаете... «Война — состояние мерцающего сознания человека...» отталкивают людей.
— Текст этой листовки мы взяли на сайте «Безграничные возможности», — сказала Кэтрин. — И, на мой
взгляд, это великолепный лозунг.
— Да, да, не спорю, — согласился я. — Просто я его не очень понимаю.
— Ну... так, может, придумаешь что-нибудь лучше? — предложил Джош.
Итак, за вечер мне предстояло решить важную задачу.
Майк купил еще одну бутылку терпкого красного вина и теперь развлекался у игрального автомата. Кэтрин и
Джош развернули дискуссию об этических аспектах попыток США использовать нефть в качестве рычага для
установления контроля над другими странами. Я попытался принять участие в их споре, но потом понял, что
они много читали на эту тему, а я видел лишь один эпизод из фильма «Связанные насмерть».
Я напряженно думал, силясь сформулировать руководящую идею новой агитационной кампании, дабы
помочь этим храбрым борцам за мир добиться победы, но вдохновение не приходило.
— Покурим? — предложил мне Майк. Он уже отошел от игрального автомата и сейчас протягивал мне
какую-то дрянную сигарету. Это была марихуана.
— Прямо здесь? — спросил я, окидывая взглядом паб.
— Нет, не здесь, — ответил он. — На улице.
Ну и дела! Переломный момент в моей жизни. Неужели я позволю «Да» заставить меня нарушить закон?
Я взял сигарету с марихуаной.
— Есть. Придумал, — объявил я. — На этот раз точно. Блестящий план.
Я собрал свои записи, хотя собирать особо было нечего, поскольку писал я на картонных подставках под
бокалы с пивом.
— Так... какая наша цель?
— Мир, — ответила Кэтрин.
— Да, мир, — повторил я. — А прежде чего мы хотим добиться?
— Внимания прессы, — сказал Джош.
— Вот именно. И я разработал план новой оригинальной кампании по привлечению внимании прессы,
которая приведет непосредственно к тому, что правительства стран мира сложат оружие и возьмутся... ну, не
знаю... допустим, за мел.
План агитационной кампании возник у меня, когда мы с Майком нарушали закон на улице, перед пабом
«Гусь». Я поднял голову, увидел красивую вывеску на пабе и остолбенел. Смотрел на нее, как зачарованный.
На мгновение изображение на вывеске оказалось в обрамлении дыма от сигареты, тут-то меня и осенило.
— Эврика! — воскликнул я. — Есть лозунг!
— И что же это за лозунг? — осведомилась Кэтрин.
— Он должен быть броским, да? И должен быть наполнен идейным содержанием?
— Да.
— Ну... как вы относитесь к тому, чтобы задействовать...
Я смотрел на своих новых знакомых, предвкушая их реакцию.
— Гусей.
Реакция оказалась не той, на какую я рассчитывал.
— Гусей? —переспросил Джош.
— Гусей, — подтвердил я. — Гуси за мир.
Мои слова повисли в воздухе. Ребята молчали.
— Ну, очнитесь же! «Гуси за мир» — блестящий лозунг!
Ответом мне по-прежнему было молчание. Я решил, что, пожалуй, следует дать некоторые объяснения. И,
несмотря на то, что зал чуть покачивался у меня перед глазами, я стал объяснять.
— Значит, так, — начал я. — Берем маленькие плакатики, на которых пишем «Гуси — за мир». А потом
расклеиваем их на гусиных фермах и вообще там, где бывают гуси. Потом сообщаем прессе, что гуси
разволновались из-за всей этой шумихи с войной и принялись, несмотря ни на что, устраивать свои
собственные птичьи акции протеста.
Кэтрин и Джош, слушавшие меня с раскрытыми ртами, просто кивнули. Видимо, от восхищения утратили дар