принципе, я понимаю, что у меня хорошая работа, ответственная, и в этом плане можно считать, что мне
повезло. У меня хорошая голова на плечах, я — человек справедливый А ведь на моем месте мог бы сидеть
какой-нибудь правый радикал, который отравлял бы назад всех без разбору. Да и работа сама не
бесперспективная. Есть к чему стремиться. Но... не знаю.
— А чем бы ты предпочел заниматься?
— Чем угодно, — ответил Джейсон. — Чем угодно. В идеале хотел бы путешествовать. Я никогда толком не
путешествовал. Вот моя сестра перед поступлением в университет целый год ездила по миру. Теперь она
работает на АТС и вполне счастлива. Потому что она чего-то добилась. А я каждый день сижу в крошечной
конторе с одними и теми же людьми и думаю... это мое? Нет, вряд ли. Мой младший брат через полтора года
оканчивает школу, и я сделаю все, чтобы он отправился в путешествие. Не повторил моей ошибки.
— Почему бы тебе не поехать вместе с ним? — предложил я.
— Он просил. А я не могу. У меня слишком много забот. Я — самый опытный в нашем отделе. Если уеду...
нет, не могу. Да и денег нет. Кредит за дом надо выплачивать. От пенсии нельзя отказаться. Нет, нет. Я сделал
свой выбор. Отгулял свое.
То, как Джейсон произнес свою последнюю фразу, вызвало у меня необычайную грусть. Ведь ему еще и
тридцати нет. А он решил, что свое уже отгулял. Нашел свою нишу. Поставил на себе крест.
— Может, так не должно быть, — произнес я.
— Но это так.
— Я только хочу сказать, что, возможно, тебе стоит просто бросить эту работу. Заняться чем-то еще.
Положиться на волю судьбы.
— По-твоему, это так легко?
— Ну, не знаю. А ты рискни.
— Рискнуть?! — в гневе взвился Джейсон, так что я оторопел — Кто ты такой, черт возьми, что
предлагаешь мне рискнуть? Я не вправе рисковать. Я должен быть расчетлив, придерживаться логики и
принимать верные решения. От этого зависит и моя жизнь, и судьбы других людей. Я не прочь, чтоб у меня
была какая-нибудь дурацкая, ни к чему не обязывающая работа и я мог беспокоиться только о том, успею ли я
прийти в бар до того, как туда набьется куча народу. Но моя жизнь сложилась иначе. Я занимаю серьезный,
ответственный пост и решаю серьезные ответственные проблемы.
— Я просто хотел сказать... — начал я и вдруг сообразил, что и сам не знаю, что говорю. Я попытался еще
раз выразить свои мысли. — Я только хочу сказать, что иногда самое опасное — не рисковать. Иногда все, что
ты можешь гарантировать, так это только отсутствие перемен. Иногда более важно сказать «да», чем «нет».
Джейсон не отвечал — просто смотрел в свой бокал. Возможно, виной тому был алкоголь, но в данный
момент он не испытывал ко мне ничего, кроме презрения. И я его не винил. На его плечах лежал тяжелый груз
ответственности. В своем разговоре мы невольно затронули очень серьезные темы, и в сравнении с ним я
оказался ребенком — глупым ребенком, зарабатывающим на жизнь глупой писаниной и ведущим глупый образ
жизни. Да и вообще — на чем основываются эти мои «глубокомысленные» суждения? Что я знаю?
Смущенный, я встал, собираясь уйти.
— Я просто хотел сказать, что «да» — такое же хорошее слово, как и «нет», — добавил я. — Когда
появляется возможность. Любая возможность.
— В этом вся проблема, — заговорил вдруг Джейсон, по-прежнему глядя в свой бокал. — Я всю свою жизнь
только и делаю, что говорю «нет», и это жутко меня угнетает. Я говорю «нет» на работе. Я говорю «нет» дома.
Я говорю людям, что они не могут поселиться в нашей стране. А почему? Потому что у нас законы такие. Я
говорю им, что они не могут начать здесь новую жизнь. Я разбиваю их надежды. Даже тех, кто лжет, кто не
заслуживает того, чтобы быть здесь, таких, кого, возможно, считают подонками в собственной стране. Я
разбиваю даже их надежды. А потом с этим тяжким грузом иду домой.
Я подумал, что на том и пора закончить наш разговор. И уйти. Но не ушел. Мне вдруг захотелось открыть
Джейсону всю правду. Объяснить, почему я отправился за тридевять земель на вечеринку, на которой могу
пробыть всего лишь один час. Конечно, мое решение не шло ни в какое сравнение с теми, какие вынужден
принимать он, и все же, возможно, в нем крылся некий смысл Я хотел рассказать Джейсону обо всем, на чго я
ответил согласием... и о том, что из этого вышло. И о хорошем, и о плохом. Я не собирался утаивать от него
плохое. Ведь плохое столь же важно. Я не собирался вводить Джейсона в заблуждение, а хотел доказать ему...
что у него есть выбор. Он мог бы поступить, как Том, — уйти, бросить работу, продать свой автомобиль и
отправиться на поиски новой жизни. Он мог бы поступить, как я. Он мог бы сказать «да», если б захотел. "Да»
самому себе.
Он мог бы чаще говорить «да».
— Послушай, возможно, то, что я намерен рассказать тебе, покажется тебе глупостью. Или абсурдом. Или
ребячеством. Но я хочу, чтобы ты меня выслушал, ибо дѵя меня это стало очень важно. Однако то, о чем ты
узнаешь, ты не должен использовать против меня, договорились?
— Я не даю обещаний, приятель. .
— Нет, серьезно. Ты никому не должен рассказывать то, что я хочу тебе сообщить. Иначе ты разрушишь
мою жизнь.
Если это станет известно Тому и он расскажет кому-нибудь из тех, с кем мы с ним были недавно на
вечеринке, а те поделятся с кем-то еще, у меня будут большие неприятности. Так что пусть это останется между
нами, ладно?
Джейсон вскинул брови, обдумывая мои слова, потом кивнул.
И вот совершенно незнакомому человеку я рассказал про то, какое я принял решение, и что сделал, выполняя
его, и к чему это меня привело, и к чему, я надеялся, это меня приведет, — рассказал, по ошибке полагая, что
мой опыт как-то ему поможет.
А когда закончил свой рассказ, этот совершенно незнакомый мне человек встал, выругался на меня и пошел к
бару.
— Том... тот твой приятель... — заметил я, — Джейсон.
— Ах, да, Джейс. Не держи на него зла. Он... понимаешь... он весь мир взвалил на свои плечи.
— Почему он не бросит все? Не займется чем-то еще?
— Ему кажется, что он за все в ответе. И оттого чувствует себя в тупике. Говорить с ним бесполезно. Он не
станет слушать. Думаю, ему завидно, что у меня есть возможность уехать, а у него.... ну... такой возможности
нет.
— Очевидно, у него такая работа, которую так просто не бросишь.
Том кивнул. А потом посмотрел на часы.
— Разве тебе...
Черт. 7.24.
— Да, надо идти.
Домой я возвращался в весьма необычном настроении.
Мне хотелось остаться на вечеринке, вновь наладить отношения с Джейсоном, объяснить ему свою позицию.
Но я знал правила игры. Если я пообещал быть завтра на встрече, значит, мне надо ехать.
И, что хуже всего, я не мог отделаться от ощущения, что Джейсон прав. Я наивен. И глуп. Мне необходимо
повзрослеть. Как я живу? В самом-то деле? Какой во всем этом смысл? Ради чего я сегодня шесть часов трясся
в поезде? Ради чего поперся в Амстердам и проснулся в голландской гостинице сконфуженный и
недоумевающий? Ради чего обидел свою бывшую возлюбленную? Чего я всем этим добился? Разве что
приобрел дурацкую машину да нарвался на оскорбления. Ну да, я продолжаю занимать себя, чаще бываю на
людях, вкушаю новых впечатлений... Но теперь мне преподали хороший урок. Может, не стоит так уж строго
придерживаться тактики согласия? Может, вообще отказаться от нее, прийти к Иану с повинной головой и с
достоинством вытерпеть придуманное им наказание, зная, что я предпринял попытку.
Вернулся я в пустую холодную квартиру. Я даже чаю не мог выпить, потому что не было молока. Я не стал
проверять электронную почту.