было бы... чудесно.
А ведь и в самом деле.
Я сидел и смотрел на часы. Смотрел с 11.37 вечера... ожидая... ожидая наступления полуночи.
А полночь все никак не наступала.
Я просмотрел свои записи, проанализировал их значение и мгновенно понял, что в них... нет ничего. Никаких
достижений. Никаких событий. Ничего. Я попытался убедить себя, что мне от этого хорошо. Напомнил себе,
что отказ — это свобода, выбор, благоразумие. Но я тосковал по былому. По тем дням, когда все было так
просто. Когда я выигрывал в лотерею, с удовольствием выпивал .лишний бокальчик пива и встречался с
друзьями. С какого момента все пошло наперекосяк? Когда я купил автомобиль? Когда поехал в Ливерпуль?
Почему это так много значило для меня? Почему я должен был продолжать? Разве не мог я удовольствоваться
тем, что новая работа и новая жизнь ждут меня буквально за углом? Разве не мог я просто остановиться... и
подождать?
Я налил себе чаю, сел на кровать и задумался.
Я знал — теперь лучше, чем когда бы то ни было, — что этот период моей жизни должен окончиться. Но
неужели вот так? Я сижу в своей спальне, один, и изо всех сил пытаюсь не унывать.
Тактика отказа — неверный путь. Порочный путь. Коварный, хитрый способ отвлечь меня от настоящей
работы. В которой я должен преуспеть. Иначе я просто не смогу двинуться вперед. Но я также начал сознавать, что, пожалуй, мне и впрямь необходима помощь. Причем не та помощь, которую может предложить Иан. Мне
нужна помощь профессионала.
Именно это посоветовала Ханна. Она хотела, чтобы я обратился к психиатру или врачу-консультанту, к кому-
нибудь, кто мог бы направить меня.
Что ж, я обращусь за помощью. Ибо у меня есть идея. Я придумал, как выйти из положения, добиться успеха
малой кровью. Благодаря этому человеку я буду застрахован от неудачи. Я воспряну духом. Преисполнюсь
энтузиазма. Наберусь сил для борьбы и дам свой последний бой. В качестве Согласного.
Я опять открыл свой дневник и вытащил рекламный листок, на котором этот человек написал свой телефон.
Утром я позвоню ему и затем закажу билет.
Решено: я еду на встречу с тем человеком и его собакой.
ГЛАВА 17
В которой Аэниел встречается с Хью Невероятным,
маленьким солдатиком и псом-чародеем в шляпе
Гипнотизера Хью Леннона я предупредил, что он будет иметь дело с труднейшим случаем в его
профессиональной карьере. Мы договорились, что после обеда он встретит меня на центральном
железнодорожном вокзале Кардиффа и тотчас же займется врачеванием таких тонкий материй моего существа,
как душа и разум. Хью в свою очередь решил, что для этого нам кое-что понадобится.
— Нужно будет взять с собой что-нибудь поесть.
И вот, сойдя с поезда, я увидел, что он ждет меня с небольшой коробочкой вонтонов89 в руке, которые он
купил по пути в одной из китайских закусочных.
— Подкрепимся попозже! — с энтузиазмом в голосе произнес он. — На голодный желудок сложные
психологические проблемы не решают. Нам нужно быть в тонусе. И для этой цели вонтоны — самая
подходящая пища. Лично я люблю вонтоны. Особенно с начинкой из свинины. По мне, так вкуснее блюда нет.
Я кивнул, соглашаясь с ним. Я считал, что для успешного решения моих проблем мы с ним должны проявлять
полное единодушие во всех вопросах.
— Хотя тост с креветками тоже объеденье.
Я опять кивнул — еще более энергично. Я нуждался в помощи этого человека и готов был согласиться с
любыми его замечаниями относительно китайской кухни, сколь бы противоречивыми они ни были.
Хью проанализирует мою проблему, разложит ее по полочкам. В конце концов, он уже повязан со мной. Сам
того не ведая, он невольно стал участником моей авантюры. «Да» привело меня к нему в тот вечер в Эдинбурге, привело и теперь. Он должен помочь мне собраться с мыслями. Разобраться в природе вещей.
Я залез в его «рено», и мы поехали из Кардиффа в Маунтин-Эш — бывший шахтерский городок, в котором
теперь жил Хью.
— Итак... — сказал он, когда мы покатили по взъерошенным, изрытым оврагами равнинам. — Пока мне
известно только то, что тебе нужна моя помощь. В чем?
— Ну... это трудно объяснить, — отвечал я. — Я принял решение кое-что сделать. И, думаю, я должен
продолжать. Уверен. До конца этого года. Но я утратил силу воли.
— Ага, — протянул Хью. — Сила воли.
Эти два слова он произнес так, как бывалый морской волк зачастую, глядя куда-то вдаль, произносит слово
«ветер», — будто это его извечный враг.
— Сила воли, — с задумчивостью в голосе повторил Хью. — Так что тебя беспокоит... курение? Я могу
избавить тебя от этой привычки за пять минут.
— Нет, не курение.
— Алкоголь? Ты много пьешь?
— Нет. Не алкоголь.
— И... что же тогда?
Хм, как бы поточнее выразиться?
— Мне нужно чаще говорить «да».
Хью кивнул.
— Понятно.
— Не хочешь сначала сыграть в снукер90? — спросил Хью, когда мы въехали в Маунтин-Эш. — Перед
сеансом гипноза желательно достичь состояния расслабленности. Тут неподалеку есть рабочий клуб.
— Мм... ладно, — согласился я, подозревая, что Хью предложил мне заскочить в рабочий клуб просто
потому, что он сам любит играть в снукер.
Мы припарковались на автостоянке рабочего клуба, находившегося рядом с главной улицей. Пока мы ехали
по городку, я не заметил на улицах большого оживления. На автобусной остановке стояла короткая очередь из
пенсионеров, какой-то мужчина в куртке поливал из шланга свой палисад, а так Маунтин-Эш, казалось, будто...
вымер.
— Я выступаю здесь по пятницам, — сообщил Хью. — Обычно у них только музыканты играют, а теперь
вот я стал давать сеансы гипноза и магии, и, знаешь, народ доволен.
Хью толкнул дверь, и мы стали спускаться по ступенькам к бару. Сначала я услышал шум, потом учуял запах
пива... и только тогда заметил, что передо мной сидят и пьют пиво практически все жители городка. Я глянул
на часы. Время без десяти час. Вторник. А все взрослое население — все без исключения — торчит в пабе.
В пабе царила атмосфера оживления и веселья, и причиной тому, подозреваю, был тот печальный факт, что
некогда Маунтин-Эш считался центром прибыльной процветающей индустрии. Рабочие со всего Уэльса
приезжали сюда добывать черное золото в каменноугольных копях. Приток рабочих прекратился в 1980 году,
когда была закрыта последняя угольная шахта. Люди остались без работы, а отсутствие работы неминуемо
порождает скуку. Естественно, от скуки все — и стар, и мал — потянулись в паб.
Не успели мы сделать по залу и трех шагов, как произошло нечто странное. На самом деле так бывает только
в кино, но в Маунтин-Эш, судя по всему, подобное случается каждый день.
Кто-то из сидящих в зале, заметив Хью, издал радостный вопль. Ему вторил кто-то еще. Потом и другие
разразились приветственными криками. Раздались аплодисменты, свист, и вскоре весь зал стоял на ногах,
бурно приветствуя неожиданное появление гипнотизера Хью Леннона. Когда мы шли сквозь расступающуюся
толпу, я заметил, что рослые мужчины хлопали Хью по спине, миниатюрные женщины махали ему. Я уверен,
даже дети, коих в пабе было немало, подняли бы в его честь бокалы, если б таковые у них были. Разумеется, я
слышал фразу «народный герой», но сейчас впервые наблюдал, как народ чествует своего любимца. Это было
потрясающе.
Наконец мы укрылись в бильярдной, и я спросил у Хью, неужели его появление на людях всегда производит
такой фурор.
— Ну... понимаешь, не в каждом городе есть свой гипнотизер. Не многие имеют возможность посмотреть на