позже. Когда я придумаю подходящее наказание. Такое, чтоб впредь ему неповадно было со мной шутки
шутить и обманывать... Но не сегодня.
Сегодня мне нужно убрать квартиру к приезду Лиззи. Жить теперь будет гораздо проще.
Декабрь я переживу с легкостью.
ГЛАВА 24
В которой Дэниел доволен жизнью
Я был доволен.
Лиззи спала у меня дома.
Через несколько дней после того, как я одержал полную победу над Провокатором, я встретил ее, сонную и
хрупкую, измученную 24-часовым перелетом, в аэропорту. Сейчас, заваривая чай на кухне, я услышал, как она
проснулась. Я обернулся... и вот она стоит — всклокоченная сонная брюнетка.
— Привет, — сказала Лиззи.
С минуту мы просто улыбались друг другу.
— Чаю хочешь?
— Отказаться было бы невежливо, — ответила она. — В Англии от чая не отказываются.
Я вновь включил чайник, а Лиззи обвела взглядом комнату.
— Так здорово, что я снова здесь. А ты, вижу, прибрался к моему приезду.
— Нет. У меня всегда так. Всегда очень чисто.
— Мм-хмм, не сомневаюсь. И на столе всегда свежие цветы, да?
— Я проходил мимо цветочной палатки на Роуман-роуд, а цветочник кричал, что продает цветы по самым
выгодным ценам, вот я и...
— Разумеется.
Улыбаясь, Лиззи медленно пошла по квартире, разглядывая мои полки с книгами. Пока она смотрела в окно
на бегущие мимо поезда, я приготовил чай. Мне было радостно оттого, что она рядом.
— А это что? — спросила Лиззи, показывая на необычный пластиковый прибор в углу.
— Это, — с гордостью объяснил я, — пароочиститель новой марки. Убираться с его помощью
восхитительно просто и просто восхитительно.
— Ты им пользовался?
— Дважды. Первый раз едва не обжегся. Второй раз, в общем-то, тоже.
Лиззи вскинула брови и продолжала делать обход. Взяла книгу, лежавшую на столе передней стороной
обложки вниз, повертела ее в руках.
— Изучаешь фламандский язык?
— Ja.
— Почему именно фламандский?
Я пожал плечами.
— Spreekt du Engels! — весело сказал я.
На лице Лиззи отразилось восхищение.
— И что это означает?
— Это означает «Фламандский — сложный и загадочный язык».
— О!
На самом деле переводилась эта фраза как-то по-дру-гому, но перевода я не знал.
Лиззи улыбнулась и спросила:
— Не возражаешь, если я приму душ?
— Сейчас дам полотенце.
Через двадцать минут, искупавшись, она вышла в гостиную, вытирая волосы. От нее пахло мятой. Выглядела
она прелестно. И что-то несла в руке.
— А это что? — поинтересовалась она.
Это был помещенный в рамку диплом. Один из трех, что я повесил в ванной.
— Диплом медицинского работника со средним образованием, выданный мне Рочвильским университетом,
— объяснил я.
— Рочвильский университет? А где находится Рочвиль?
Хороший вопрос. Понятия не имею.
— Неважно, — отвечал я с умным видом. А что мне оставалось, если я купил диплом через Интернет? —
Главное — теперь я квалифицированный медбрат с дипломом, который получил благодаря своему жизненному
опыту и просмотру телепередач.
— Ты не перестаешь меня удивлять. А те другие на стене?
— Это мои грамоты. Одна — «За отличные успехи», вторая — «За выдающиеся достижения». Я хорошо
учился. Наверное, был первым в классе.
— Почему ты не сказал мне, что у тебя есть диплом медицинского работника?
— Не люблю хвастать.
Лиззи пошла назад. Я подумал, что она хочет повесить диплом на место, но она остановилась и показала в
конец коридора.
— Там есть что-то еще. В коридоре.
Я не знал, что она имеет в виду.
— Там висит твой портрет, на котором ты запечатлен с собакой.
— Ах, это.
— И?..
— Мм... ну, понимаешь...
Она смотрела на меня с недоумением.
Мне совершенно не хотелось рассказывать Лиззи про психотропную «бомбу для мозгов». У нее сложилось бы
превратное впечатление обо мне. Но как еще объяснить?
Ура, придумал!
— Местная газета проводила конкурс под названием «Самое необычное животное», я в нем участвовал и в
качестве приза получил свой портрет с моей собакой.
— Но у тебя нет собаки.
— Правильно. На самом деле я заявил Стюарта, своего кота, но художник перепутал.
— Но у тебя и кота нет.
— Нет, верно. Послушай... лучше давай не будем го-ворить про этот портрет.
Я видел, что мои слова приводят Лиззи в недоумение. Я шагнул к ней.
— И все же нам следует кое-что обсудить...
Вид у нее был озабоченный. У меня тоже.
— Похоже, ты настроен серьезно, — заметила она. — Если не хочешь, чтоб я здесь оставалась, ничего
страшного, я могу...
— Нет! Нет, я не о том. О другом. Это имеет отношение непосредственно ко мне. И, думаю, лучше
рассказать тебе сейчас, чем потом. Однажды я уже допустил подобную ошибку и не хочу ее повторять.
Присядь, пожалуйста...
Пришло время все ей рассказать. Признаться во всем, сбросить камень с плеч. Открыть свою тайную
сущность.
Лиззи села. И я стал объяснять. Поведал про все, что сделал. Рассказал все, с самого начала. Про моего
попутчика в автобусе, про «Манифест Согласного», про угрозы Иана наказать меня, про мою решимость
преуспеть. Я рассказал ей про Джейсона и про Ханну с Себом, и про то, как ездил в Уэльс к псу-гипнотизеру в
надежде, что тот избавит меня от тревог. Лиззи кивала, улыбалась, хмурилась, опять кивала и смотрела так, будто — несмотря ни на что — понимает меня. Поэтому я стал рассказывать дальше. Про то, как порой мне
казалось, что я перегибаю палку, что все мои поступки бессмысленны, никчемны и глупы, и как в какой-то
момент я поверил, будто меня направляет Майтрея, а потом понял, что я один несу ответственность за все
случившееся, и что, когда я решил, что все, с меня хватит, произошло еще одно событие, побудившее меня не
сходить с пути Согласного. А потом, на одном дыхании, я выложил ей все про Эдинбург — про то, как купил
ей билет, чего никогда не решился бы сделать, если б не придерживался тактики согласия. И Лиззи опять молча
кивнула, но на этот раз я не мог оценить ее реакцию, поэтому я продолжал гово-рить и поведал про то, как Иан
с Ханной устроили заговор против меня и как я одержал над ними победу, и что теперь вот она, Лиззи, здесь, в
Лондоне, передо мной, и что, возможно, если б я не согласился купить тот билет, а она не согласилась бы
прилететь по нему, мы не были бы сейчас вместе... словом, я рассказал ей все. Или почти все. Утаил только про
Кристен.
Лиззи молчала, переваривая услышанное.
Наконец она собралась с мыслями, протяжно выдохнула и произнесла:
— Слава Богу.
Честно сказать, я ждал несколько другой реакции.
— Ээ?..
— Надеюсь, «Чудесный увеличитель пениса», что я нашла у тебя в ванной, ты тоже приобрел из принципа
согласия.
Я покраснел. Проклятье.
— Нет, — ответил я. — Это Иана.
Я был чертовски доволен, что рассказал Лиззи про свой эксперимент с «да».
Сейчас, во второй половине холодного зимнего дня, мы сидели в «Ройял-инн», и я продолжал открывать ей
новые подробности последнего полугодия. Она полюбила Марка с моих слов и сказала, что тоже хочет, чтобы
ее преследовали ящерицы на Пулау-Убине, и выразила удивление по поводу того, что я на корню зарубил свою
кампанию «Гуси — за мир». Она, конечно, подшучивала надо мной — не без этого, — но в общем и целом моя
идея ее заинтриговала. Идея с «да», разумеется, а не с гусями.
— Знаешь, хотела спросить... — произнесла она, пальцем прочертив на столе короткую линию. — То, что я