- Эй, мальчишка, не рано ли тебе быть в этом месте? Хотя если есть деньги, то в самый раз. Но деньгами надо делиться.
- Что ты сказал? - Это был отец. Он развернулся и упёрся взглядом в огромный живот какого-то бородатого незнакомца. И хоть отец мой был немаленький, человек, который к нам обратился, был больше него в несколько раз.
- Я спросил, деньги есть? Сюда без денег проход закрыт.
- И кто это решает?
- Допустим я!
- Первый раз тебя вижу, - сказал отец и развернулся. - Кей, не отвечай этому человеку. Он тут никто.
- Что ты сказал? - рассвирепел великан.
Дальнейшие события остались в моей памяти на всю жизнь. Огромный незнакомец, который явно хотел навариться на мне, взял бутылку с ближайшего стола и хотел ударить ею моего отца, но отец резко развернулся, сделав выпад вперёд и ударив великана в живот. Тот согнулся пополам и отец с колена ударил его по широкому бородатому лицу, попав прямо в переносицу. Затем на плечо отца легла рука другого мужчины, которую отец с лёгкостью заломил, развернувшись на триста шестьдесят градусов. Ногой оттолкнув второго в музыкальный аппарат, отец взял со столки лежащую там вилку для закусок, и воткнул её в успевшего прийти в себя бородача, попав в огромный живот. Третий подошедший мужчина был меньше моего отца, поэтому его он просто перебросил через стойку. Двигался мой отец быстро и легко, казалось, он был рождён для подобных разборок, и для него не в новинку было раскидывать соперников как пушинки. Никогда я не видел отца таким быстрым, сосредоточенным и сильным. Затем раздался выстрел.
Никто не мог сказать, кто это стрелял, ведь явно не соперники отца, проигравшие ему в неравной битве. Но выстрел был один и точен, попав отцу в живот. В одну минуту стоявший в атакующей позе отец поник, упал на колени и взялся за бок. На не свежей рубашке отца показалось красное пятно. Подбежала Мнема, противники отца замерли, а отец стоял на коленях, держа простреленный живот.
- Сол,- Мнема была в ужасе. - Сол! Что с тобой, Сол, не молчи.
Но отец молчал, побледнел и градом пот катился по его лбу. Затем он потерял сознание, и больше в себя не приходил.
Подоспели девушки со сцены с тряпками, которыми пытались прикрыть рану, подоспел амбал, который следил за порядком, а за одно выполнял роль ведущего особых мероприятий для посетителей, но было поздно. Отец без движений лежал на грязном полу Общего Дома, а я не мог даже подойти к нему, прижавшись к барной стойке.
Что было дальше, я толком не помню, возможно, из-за шока, возможно из-за того, что мне было больно это вспоминать, но моментами кое-что всё же всплывает у меня в голове вспышками. Я помню, как приехали Стражи из Ареопага, которые выполняли роль блюстителей порядка, как приехали врачи, как приземлился, не знаю зачем, геликоптер Компании с людьми в дорогих костюмах, как они задавали вопросы, и как Мнема держала всё время меня за руку.
Затем отца увезли, и больше я его не видел. Мнема, которая решила меня, ненужного никому, даже тётке по отцу, взять к себе, говорила, что отца увезли в Город, и что там ему помогут, и он скоро вернётся. Но прошла неделя, прошёл месяц, лето подходило к концу, а отец так и не вернулся.
Я стал жить в доме Мнемы, всё больше и больше замыкаясь в себе. Даже к священнику я перестал ходить, и ни с кем, даже с Мнемой я не разговаривал. Отец, хоть он и пил, был оставшимся на том момент самым близким мне человеком, и теперь его не было. Для меня это было самым настоящим испытанием. Сначала Талия, потом отец. Все близкие и родные покинули, и я был совсем один. И это всего один выстрел. Один точный выстрел.
Глава 11. Приступ
Прошёл месяц, как отца увезли в Город врачи, но никакой весточки о его состоянии ни я, ни Мнема не получили. Я уже потерял всякую надежду, что вновь увижу его, и, так как я был совсем ещё ребёнком, а у детей душевные раны заживают быстро, я начал выходить из дома и посещать священника.
Этот месяц был очень тяжёлым, ведь кроме Мнемы, приютившей меня, я ни с кем не виделся, да и сама Мнема была всегда на работе в Общем Доме, который после инцидента с отцом, продолжал работать, как ни в чём не бывало. Мы были простыми людьми, а властям до простых людей нет дела, поэтому никто не стал расследовать, что же произошло в тот вечер, и кто стрелял в моего отца.
Своё утешение в этот нелёгкий месяц я нашёл в книгах, которые мне домой приносил священник. Бывало, я с утра и до позднего вечера засиживался за очередной книгой по астрономии, забыв про еду. И хоть мой юный организм нуждался в витаминах и постоянном движении для развития, мой разум был насыщен информацией, и я отчасти чувствовал себя неплохо. До первого приступа.