Харитонов старший сразу же после слов он встал со своего места и отошёл в другую комнату. Кэролайн предположила, что это был его кабинет.
Макс сжал руку девушки, обращая внимание на себя.
— Я скоро вернусь, отдохни пока, — он заботливо погладил её ладонь. Кэрол послушно кивнула, но в душе разливалась тревога. Она волновалась об разговоре между отцом и сыном. Чтобы хоть как-то себя отвлечь Кэролайн пошла наверх разбирать вещи. Телефон в дороге разредился и теперь она наконец-то могла поставить его на зарядку.
Закончив со всеми делами, девушка с наслаждением прилегла на кровать. В голове вертелись разные мысли, мешающие отдохнуть. В их центре был Максим. Осознание своих чувств сбило её с ног. Она никогда не была влюблена. Что уж говорить об романтических отношениях. Теперь ей представился шанс почувствовать подобное. Она часто слышала, как её одноклассницы шептались о парнях и отношениях с ними, но никогда не понимала их. Они всегда выглядели очень взволнованными и взбудораженными, а Кэролайн не могла их понять. Её раздражало их желание всё время говорить о мальчиках. Зато теперь всё встало на свои места. Ей сейчас очень не хватало подобных разговоров. Кэрол просто распирало обсудить свои чувства с кем-то.
Раньше она всегда обсуждала подобное с Лили. Всё же между ними было лишь два года разницы. Она была тем, на кого Кэрол могла положиться прежде всего. Девушка с силой сжала простыни. Как же ей не хватало её сестры. Она была большой частью её жизни. Из всех сестёр только Лили воспринималась как подруга и человек, который мог помочь. Других Кэролайн воспринимал, как детей, которых она должна была защищать. Возможно, это было связано с тем, что на момент смерти родителей все девочки были слишком малы, чтобы хоть что-то понимать.
Кэрол настолько погрузилась в свои мысли и воспоминания, что не заметила, как заснула. Сон был очень липким, напряжённым. Ей снился её дядя. Тот самый день, когда всё случилось. Его похабная улыбка, когда Кэролайн задала вопрос. То, как он совершенно не раскаивался. Его небрежные жесты, словно в том, что он сделал было ничего такого. Будто он не совершил преступление. Отвращение залило её грудь. Было ощущение, что её обмазали в грязи. Однако в центре было совершенно другое чувство. Ярость. Желание убивать. Она чувствовала, как её кровь кипела, а перед глазами опустилась алая пелена.
Дядя отвернулся, спускаясь по лестнице. Все чувства Кэрол резко исчезли. Осталась лишь расчетливая решимость. Она не могла позволить ему уйти. Не после того, что он рассказал. Не после того, что он сделал.
Она не поняла в какой момент призвала свои силы, которыми никогда особо не пользовалась или управляла. Просто в один момент, Кэрол пожелала ему смерти, мучительной и ужасной. Так и случилось. У дяди резко подкосились ноги, словно кто-то сломал ему щиколотку, и он кубарем полетел вниз. Она помнила его взгляд, когда он лежал, корчась в муках на полу. Дядя молил её о помощи, протягивая к ней руку. Вот только у Кэрол не были ни единого желания его спасать. Её холодные черные глаза впитывали его последние мгновения. Она не отводила взгляда ни на секунду, наслаждаясь его болью.
В висках стоит её собственный крик «Нет!». И он заставляет её проснуться. Она вся вспотевшая, будто пробежала марафон. За окном пели птицы, а солнце только начинало выходить. Кэролайн резко скинула с себя одеяло и пошла в душ. Ей хотелось смыть с себя всё, что ей приснилось. Было ужасное ощущение, что её перепачкали в крови вперемешку с грязью. Хотя кого она обманывала, самой настоящей грязью был никто иной как сама Кэрол.
Она посмотрела в зеркало на себя. На чудовищные черные глаза и ей захотелось выть. Девушка сжала кулаки, так что они побелели и с силой ударила в зеркало. Оно не выдержало напора, раскололось на части. Левая рука оказалась полностью в крови, но Кэролайн не чувствовала боли. Наоборот, это привел её в разум.
— Чудовище, — прошептала себе в расколотое зеркало Кэрол. Она была прямо как оно. Кривое и разбитое.
Через минуту она уже жалела о своём поступке. Она сломала чужую вещь, а её ранение точно заметят. Буду задавать вопросы, на которые девушке отвечать совершенно не хотелось. Успокоившись, она перебинтовала руку. И да, у неё была с собой аптечка. Раньше ей её в сумку всегда складывала Намира. Третья по старшинству сестра, всегда замечала, что у Кэрол была плохая привычка вредить себе. Хотя Кэролайн не была уверена, что знает только она. В их семье было негласное правило не рассказывать о своих проблемах. Кэрол так делала, чтобы оградить девочек, дать им детство и хорошую жизнь. Однако они переняли эту её черту. Поэтому все были предельно аккуратны в том, как общались друг с другом.