Оставался последний год, прежде чем юный лорд примет свои законные обязанности — и юноша собирался сделать все, что от него зависело.
Глава 17.2
Северная граница Алии была пересечена несколько часов назад, с запада повеял свежий морской бриз. Мэнэнлаэй очень обрадовался задорному ветерку. С тех пор, как он год назад покинул Бериар, его волосы ни разу не трепались на свежем воздухе.
Экипаж лорда подошел к восточной дороге Доры, что стелилась под Южным хребтом и вела к Вернару — первому из городов горных эльфов. Большую часть пути эльфов сопровождало Белое море. Молодой лорд с ностальгией вспоминал о тех днях, когда лазил по морским скалам, любовался садами Белого города и общался с веселыми плорийцами.
— Вы здесь впервые? — поинтересовался возница.
— Да.
— Думаю, вам понравится. Это удачное время для того, чтобы посетить Дору.
— Удачное? Почему?
— Вы попали как раз на канун Благодарения двенадцати.
Из всех народов Дольфа, дорийцы оставались самыми набожными. Большинство праздников горных эльфов были связаны с двенадцатью эльфийскими богами и Благодарение двенадцати — главный из них.
Внезапно что-то стукнуло на крыше экипажа.
— Что произошло? — поинтересовался лорд.
— А… Это. Вот, — возница, не отрываясь от дороги, просунул в окошко небольшой коричневый мешочек.
— Что это? — юноша развязал узелок на мешке. — Орехи?
— Насыпьте немного на ладонь и высуньте руку из окна.
Мэнэнлаэй отсыпал горсть орешков и просунул руку наружу. На крыше что-то суетливо затопало и спустилось на рамку бокового окна экипажа. Это было небольшой, мохнатый зверек грязно-рыжего окраса с маленькими черными глазами, пушистым хвостиком, длинными острыми ушками с белыми кисточками на концах и летальной перепонкой между лапками.
— Горная белка…
— Да, господин. Они часто так делают, не боятся совсем. Нам еще повезло, что она одна.
Грызун быстро набил щеки орехами и тут же спланировал к первому попавшемуся дереву. Спустя какое-то время на повозку и впрямь спустилась целая стая белок.
Перед Вернаром, экипаж преодолел мост у Водопада двенадцати, где из воды выглядывали двенадцать гигантский статуй эльфийских богов: Тириара — бога морей и рек, покровителя моряков и рыбаков, Тунны — богини бури и ветра, покровительницы авантюристов, Кульдана — бога полезных ископаемых и искусства их обработки, покровителя кузнецов и рудокопов, Маны — богини жизненной силы, покровительницы врачевателей, Ардариады — богини любви и домашнего уюта, покровительницы любовных пар и детей, Варниура — бога времени и судьбы, покровителя философов, Барбара — бога войны и мужества, покровителя воинов, Мирантиры — богини правды, послушания и скромности, покровительницы судей и сыщиков, Капкара — бога охоты, покровителя охотников, Гермериара — бога торговли, покровителя торговцев, Вастилаэйя — бога знаний, покровителя летописцев, Сильтэлиар — бога света и добродетели, защитника эльфов.
История эльфийских богов берет свое начало от рассказов первого и единственного короля Тэархитэйя. Согласно Свидетельству о Перерождении, описанному эльфийским предводителем, когда-то в Альмире процветал единственный город, занявший весь континент. Властвовала в нем семья богов, что являлась родней Тэархитаэйя. Они были справедливы и щедры со своими поддаными — Перворожденными, за что те почитали и любили их. Однако на Альмир сошел Хаос, что начал порабощать умы Перворожденных — и те, ведомые порчей Хаоса, усомнились в своих покровителях и возжелали свергнуть их. Но не только несчастные умы отрекшихся были поражены — их тела отрекшихсяпознали темных изменений — так появилось много рас, большинство из которых были стерты в войне. Хаос натворил много бед, а война, начатая им, истощила землю. Чтобы покончить с этим бедствием, двенадцать богов принесли в жертву свои земные жизни, создав из своих душ оружие, способное противостоять Хаосу и вверили его тринадцатому брату. Когда Тэархитэй покончил с буйными силами, он был так истощен, что жизнь его вот-вот должна была оборваться. Тогда Священный меч выпал из его рук и вонзился в землю, пустив корни, из которых проросли тысячи гигантских деревьев сильтэл, что стали последним подарком бога света. Деревья сильтэл, пропитанные силой Двенадцати, вернули Тэархитэйю утраченное в битве с Хаосом бессмертие и родили на свет новых детей богов. Лишенный большей части своих сил, Тэархитэй отрекся от статуса божества и принял главенство над Детьми двенадцати — эльфами, поклявшись защищать и помогать им во всех их начинаниях. С тех пор боги восседают на небе и следят за своими детьми.
Говорят, первый лорд горных эльфов Вэйман так любил и восхищался богами, что, услышав от Тэархитэйя об укрытом в горах месте на северо-западе, где боги принесли себя в жертву, он тут же сорвался на его поиски. Многие эльфы тогда отправилось с ним, хотя и не все дошли. Некоторые пошли дальше на запад и присоединились к Синману, другие, переходя Алую пустыню, решили основаться в недрах ее богатых полезными ископаемыми скал. Долго Вэйман блуждал Черными горами, пока не добрался к Доре. Кто-то считает, что лорд принял растительность и благоприятный климат дорийских пик за символ, свидетельствующий о том, что именно здесь принесли свою жертву боги, а кто-то говорит, что Вэйман и впрямь нашел жертвенный алтарь, спрятанный в горах.
Тэархитэй, брат богов, хотя и чтил свою семью, никогда не настаивал на принудительном веровании. И несмотря на то, что первые эльфы в большинстве своем были набожны, в последствии их потомки отступили от веры. Только дорийцы оставались по-прежнему преданны богам и своим идеалам.
Мэнэнлаэйю вспомнилась книга, привезенная отцом незадолго до событий роковой ночи.
— Слушайте…
— Да, Господин?
— Богов же двенадцать?
Возница как бы неумышленно повернул голову в сторону гигантских статуй.
— Ну да. Двенадцать.
— Вы когда-нибудь слышали о тринадцатом боге?
— Тринадцатом? Хм… Ну, разве это не наш король?
— Нет, я не о повелителе.
— Тогда нет, не слышал. А что? Вы знаете о таком? Ну… Насколько мне не изменяет память, их все же двенадцать.
— Вероятно Вы правы.
— Во всяком случае, можно спросить у старейшин.
— Ваш ответ… Он не такой уверенный. Вы не местный?
— Ну… Я живу в Вернаре пять лет, но родом я из Мальдира.
— Мальдир… Так значит Вы малесиец.
— По происхождению да.
— А что? Вам не понравилось на родине?
— Ну что Вы, милорд. Это совсем не так. Я попал в Дору по работе, здесь познакомился с женой. Знаете, местные очень привязаны к этим горам. Мне не хотелось подвергать любимую стрессу. Вот и остался здесь.
— Не тоскуете по дому?
— Поначалу было трудновато, непривычно, но не сказать, что я столкнулся с какими-то существенными трудностями. Здесь хорошо, спокойно. Да и работа у меня такая, что мне иногда приходится возвращаться на родину. В последнее время, к сожалению, это происходит довольно часто… — возница запнулся, повернулся и суетливо замахал руками: —Вы не подумайте, я не имею в виду…
— Нет, я понимаю, что Вы хотите сказать. Я наслышан о том, что многие наши земляки покидают дома, перебираясь ближе к западу.
— Да, тревожные ныне времена.
— Что ж… Я собираюсь исправить это.
Экипаж вошел в Вернар с юга, через знаменитые Золотые ворота, на которых была высечена надпись «Город тех, кто верует». По легенде, Вэйман приказал своим подданным собрать все имеющееся золото в одну кучу и выплавить из него ворота. Первый дорийский лорд считал, что таким образом он и его приносят ответную жертву богам.
По широким канал возведенного на озере города ходили пассажирские лодки. Улицы переполняли дорийцы, разодетые в цветастые костюмы широкого покроя. Меж загнутых вверх кончиков крыш свисали праздничные гирлянды. Лавки пестрили изящными украшениями, безделушками, религиозной атрибутикой и традиционными блюдами. Пахло бамбуком, жаренным мясом, рисом и лавандой.