И в такие моменты, кажется, что жизнь прекрасна, солнце светит и трава зелёная, и небо действительно синее, по - настоящему синее, рядом с тобой, Аллен.
Оно синее только рядом с тобой и если не будет тебя, я никогда не смогу увидеть и понять эту красоту, потому что не умею смотреть твоими глазами. Мои глаза слепы, давно выгоревшие. Я никогда не смогу этого понять. Понять, что значит жить, когда каждое удивительное мгновение собственного существования создано тобой и только тобой. И мне не дано создавать их, эти собственные мгновения, потому что свободы не существует. Это миф, придуманный для дураков, глупая сказочка для души.
Вот только отчего - то так хочется верить в эти сказки, потому что собственная жизнь похожа на сказку, а ты и не знал, что оно так бывает, случившаяся в твоей жизни сказка любовь. Настоящая. Самая настоящая.
И нет такого мерила, что бы это передать, выразить, объяснить это чувство в собственной груди. Может быть ты прав, Аллен? Жизнь действительно прекрасна, удивительная прекрасная штука. В такие моменты рядом с тобой мне кажется, что это именно так.
Однажды сильно перебрав, Аллен рассказал ему о детстве, о прошлом, рассказал о том, как жил, последние три года...Потом он уснул и наутро не мог вспомнить весь тот пьяный бред, что нёс, но извинялся за возможную ахинею, сообщая, что если наговорил чего лишнего, это не правда. Версия эльфы в траве и носки с подарками над камином в поисках Санта - Клауса его устраивала больше.
Сато посмеялся и заявил, что ничего путного всё равно не услышал и Аллен отрубился быстрее, чем он сам о себе возомнил. Но...после этого, Изу никогда не задавал этот вопрос. "Почему?"
На этот вопрос не существовало ответа. Этот парень улыбался и говорил, что жизнь прекрасна. Абсолютно чокнутый, больной на всю голову ненормальный, псих.
И наверное рядом с ним Сато становиться точно таким же психом, потому что в ту ночь сидя над этим храпящим без зазрения совести свинтусом, и поглаживая его по волосам, Изумо смотрел на него и думал о том, что единственное что ему очень хочется сделать, это побиться головой об стену и начать безудержно хохотать.
Хохотать в жуткой сумасшедшей истерике, ощущая себя обманутым ребёнком, чей Санта - Клаус оказался соседом, сдвинувшим бороду набок, для того, что бы посмолить сигаретой...
Неужели Аллен и правда в это верил... Или хотел верить?
Изумо больше не раздражался, выслушивая чужую болтовню. Она разом перестала затрагивать, он научился ...Не заморачиваться. Совершенно никак. Смотреть на вещи проще, так как умел это делать всегда, но вот совершенно разучился рядом с Алленом, решив, что это светлое чудо не имеет никакого права строить на его извилинах, модельки своих нравоучений.
Каждый из них, тащил свою ношу, и размеры её не имели значения.
Имело значение то, как они к этому относились.
Рен был свободен, а Изумо нет.
И именно поэтому невозможно, оказалось, отдать глаза, зрение собственной души. Только передать эту светлую частичку, чего - то особенного, рядом с ним. Но не сверх того. Ибо этот прекрасный и удивительный мир, оказался полон такого дерьма, о котором Аллен не имел ни малейшего представления, ведь это не было его миром. Они жили абсолютно на разных плоскостях, в абсолютно разных реальностях с диаметрально противоположными ценностями.
И именно поэтому, Изумо не мог рассказать ему правду.
Аллен никогда не примет рядом с собой убийцу. Не сможет понять и устаканить в собственной голове, что мир и люди его населяющие, способны представлять собой подобное совершенное зло, и это не абстрактное зло, а реальное, находящееся прямо напротив него, человек способный убить, походя и не размениваясь, просто потому что человеческая жизнь ничего не значила.
Узнав правду, Аллен развернётся и уйдёт. В лучшем случае уйдёт и не сдаст полиции. В отношении Рена, Изумо не мог быть уверен, что Аллен не сочтёт, что это будет правильно. Ренди не станет закрывать глаза, не струсит и не сделает вид, что не понимает. Не согласиться попустительствовать приняв некую форму удобной полуправды, когда он будет знать, чем занимается любовник, но не станет задавать вопросов. В собственном понимании, это сделает его соучастником насилия. Аллен никогда не пойдёт на подобное соглашательство. И его не заманишь, не купишь, не уговоришь.