- Молельная комната Великой. Сначала поужинаем, а потом ты сходишь навестишь её. Но учти, это не храм и здесь она тебе не явится, хотя и будет знать, что ты пришел к ней...
Ночь прошла без происшествий. Я спал в молельной комнате укрывшись плащом, чем вызвал немалое удивление у постояльцев. Оно немного рассеялось после того, как Лесли объяснил окружающим, что это наказание на меня наложила Великая, за то, что я её чем то прогневал,- спать только в её храме или молельной комнате, если таковые окажутся на нашем пути. Утром после завтрака мы тронулись в путь под перешептывание постояльцев. Выехав за ворота, Лесли доверительно сообщил мне, что до этого постоялого двора дошли слухи о нашем небольшом приключении в обед.
Мы ещё раз останавливались чтобы перекусить и немного отдохнуть и к вечеру подъехали к крепости. Крепость впечатления на меня не произвела. Может быть когда то она и была мощной и неприступной, но сейчас представляла из себя жалкое зрелище.
В лучах заходящего солнца отчетливо были видны глубокие трещины, в некоторых из них уже пробивалась трава, ставни на окнах перекошены, многие окна были даже без решеток. Везде царило запустение и уныние.
Никто нас не остановил на входе и не проверил, даже стражи на воротах крепости не было. Лишь со стены нас проводил равнодушным взглядом какой то мужик голый по пояс.
Лесли ничего не говоря направился прямо к выходу из крепости. Выехав через другие ворота я удивленно замер. И было от чего. Громадная стена перегораживала узкое ущелье. У её подножья ютились казалось такие маленькие жилые помещения. Даже храм Великой казался игрушечным на фоне этой стены. Довольный произведенным эффектом Лесли громко хмыкнул и произнес:
- Там впереди ещё две стены, каждая из них выше предыдущей, что бы с них можно было обстреливать атакующих. Вот их то содержат в исправном состоянии.
И действительно, не знаю как на нижних стенах, но на этой стража исправно несла свою службу. - Завтра поднимемся на стену и посмотрим, а сейчас надо засвидетельствовать свое почтение настоятелю храма и разместиться на ночлег.
Быстро темнело. У входа в храм нас ждал настоятель. У меня сложилось впечатление, что он знал о нашем визите.
- Воду в бассейне нагрели, ужин ждет вас в общей трапезной, после него пожалуйте ко мне...
Приятно смыть с себя дорожную пыль, хотя о том, что воду подогрели,- настоятель наверное пошутил. К концу купания я ощутимо замерз...
В трапезной пахло мясом. Чем то кислым и ...горячей похлебкой. Я опять чувствовал сильный голод. Наконец то подали еду. Я накинулся на неё, как будто не ел пару дней. Лесли, как истинный наставник снисходительно улыбался поглядывая на меня. Наконец то я наелся. Тем неменее я с сожалением проводил глазами оставшиеся на подносе куски мяса и сыра, которые уносил служка...(должен вам признаться, что ещё в первом постоялом дворе, я уговорил хозяина подарить мне комплект столовых приборов)
В комнате настоятеля пахло травами и каким то лекарством. Он сидел в кресле, перед ним стояло два стула, предназначенные для нас. Мы сели.
- Что привело воинов Великой на северную окраину империи?
- Мой подопечный ищет свой меч,- ответил Лесли,- и Великая направила его сюда.
- Здесь давно не шумят битвы и мечи, что хранит земля давно поржавели,- Великая направила его сюда наверное с какой нибудь другой целью?
Я вновь почувствовал, как меня тряхнуло, встал, подошел к настоятелю и положил ему свои руки на голову.
- Странно, и этого тоже трясет,- подумал я возвращаясь к стулу.
- Хвала Великой, я выздоровел. Спасибо воины, что вы принесли мне благословление Богини. Я давно просил её прервать нить моей жизни, так как моя болезнь истощила мои силы, а лекарства не помогали. Теперь я вновь чувствую себя здоровым и способным с удвоенной энергией служить Великой. Вас проводят в ваши комнаты.
Лесли откашлялся и произнес:
- Великая требует, что бы мой воспитанник ночевал в храме.
Это заявление не удивило настоятеля, казалось после своего выздоровления он ожидал что то подобного
- Я провожу вас, - и мы вышли из комнаты.
В храме никого не было.
- Все меньше и меньше людей посещают храм Великой, и все меньше и меньше воинов в гарнизоне крепости,- в словах настоятеля чувствовалась усталость и горечь...