Марио поднял глаза на Сьюзен: где там седая прядь? Волосы спрятаны под голубой шапочкой, но он хорошо помнил, что никакой седины нет. Правда, она могла и подкрасить.
— Хочешь, зайдем сейчас к Жану, и я помирю вас? — горячо предложила она, словно воодушевилась на невесть какой подвиг. С боевого коня она с ходу спрыгнула в телегу миротворца.
Кажется, ее удивил ответ Марио.
— Мы не ссорились, — сказал он.
Если с кем и осложнились его отношения, так это с Доктором. Не очень-то приятно осознавать, что ты на подозрении, а Эгон Хаген буквально выслеживал его: ловил каждое слово, подмечал каждый жест. И это при его-то деликатности. Иногда он не успевал отвести взгляд и страшно конфузился. Как мальчишка, которого застали за шкодой. Он жалко улыбался, словно жаловался: вот видите, как неловко получается, вы уж извините, пожалуйста, я не хотел, почему бы вам самому не прийти ко мне и не сказать. Не ясно было лишь, каких признаний он ждал от Марио.
Для чего-то он затребовал его медицинское досье. И узнал об этом Марио от Полковника. Тот позвонил по телефону и поинтересовался, у кого он лечился — фамилию и адрес врача. Марио развеселился: выходит, здесь не все еще о нем знают, раз задают вопросы. Полковника это задело. «Нужно не мне Доктору». Тут уж было не до смеха. «Передайте, — сказал Марио, — врача у меня нет и не было, я никогда не болел». И это так, если не считать детской скарлатины и той больницы, куда его привезли, искусанного рыжим псом. Что это за больница — он уже не помнил.
Настал момент, когда он почувствовал потребность отвести с кем-нибудь душу, хотя бы посоветоваться. Раздражал Эгон. Злил Жан. Смущала Сьюзен. И в кармане еще лежал оранжевый конверт.
Было бы все проще и понятней, знай он, на какую свадьбу его позвали. Во имя чего он здесь? Он ждал сигнала из Башни.
…было все равно, как она справилась с его уходом — все еще расстроена или успела забыть. Но ждал удивления. Что подумает, увидев его в дверях? Обрадуется? Испугается? Не знал и не хотел гадать. Но что удивится — это точно. Замрет, может, вскрикнет. Удивленно вскинутые глаза. В удивлении полураскрыт рот. И все лицо удивленное. Он это увидит, если даже будет совершенно темно, он уже видел, подходя к дому, в котором почему-то не горел свет. Но отчего человеку страшно, когда в знакомом созвездии исчезает звезда? Ведь это так далеко…
Часы ожили в полдень, точнее — без пяти двенадцать. В такое время он никого еще не вызывал. Новый каприз?
Марио почувствовал всю значимость неурочного вызова, когда вышел из коттеджа. Пошел он не через боковой ход, как в первый раз, а через парадную. С крыльца увидел стоящих поодаль людей в голубых халатах. Они дружно повернулись, прервав разговоры, и молча рассматривали его, будто ждали какого-то события — вот что-то произойдет.
Голубые халаты он видел на всем пути к Башне. Люди выползли из лабораторий, разбрелись по парку, сходились группами и расходились на перекрестках аллей. Судя по их позам и жестам, они были крайне взволнованы и возбуждены.
Нью-Беверли бурлил.
Началось, как он потом узнал, еще утром, даже раньше — со вчерашнего вечера; это разговоры пошли лишь с утра. Ничто не парализует так работу, как слухи. Судачили все и везде. Новость передавали шепотом, а слышал весь филиал. Нашептали бурю. Просто удивительно, что не трещат стены зданий и не посрывало крыши. Рухни сейчас сама Башня — восприняли бы как должное. Что может быть ужасней того, что уже произошло.
Первая тучка на беверлинском небосклоне показалась накануне, только никто не подумал, что это — предвестница надвигающейся грозы. По программе предстояло проконсультировать абонента НХ-78003. Рабочее время — двенадцать минут (гонорар — пятьдесят тысяч долларов). Исходные данные БМ получил вовремя, вопросы были поставлены корректно. И все шло своим чередом. Правда, Башня потребовала дополнительных сведений. Никого это не насторожило. Дали. И прежде случалось, что БМ что-то запрашивал или уточнял, если испытывал затруднения. Но затем последовал запрос: с какой целью абонент обратился за консультацией и как будет использована полученная информация? Это уже что-то новое. Никогда раньше Он такими вещами не интересовался. Связались с абонентом, тот на дыбы. Начались переговоры, согласования. Разумеется, ни одна фирма всех своих карт не раскроет, но в данном случае директорский совет уступил: чтото сообщили, что-то утаили. Но номер не прошел. Из Башни категоричное: расшифруйте код абонента! То есть назови Ему фирму — ни больше ни меньше. Это уж слишком. Филиал обслуживал анонимно, сведения о клиентуре держались в строжайшей тайне. Иначе сама консультация теряла смысл, конкурентам достаточно было узнать, чем занимается их соперник. К тому же услугами филиала пользовался не только деловой мир. (Полковник слукавил, сказав Марио, что никакого отношения к военному ведомству Нью-Беверли не не имеет. Имеет и самое прямое)… Получив отказ, БМ, казалось, смирился.