— Держись крепче, — вёлел он.
Однако машина плавно снизила скорость и остановилась у края дороги.
Мальчик прошептал несколько слов — что-то похожее на молитву.
— Что ты сказал? — переспросил Стоуни.
— Мадонна хайвэя, — повторил мальчик. — Вон там.
Он постучал по оконному стеклу.
Бросив взгляд в указанную сторону, Стоуни увидел запертый придорожный ларек, древние, как пирамиды, топливные насосы и чудовищных размеров вывеску, гласившую:
«НЕ ПРОПУСТИТЕ ВОСЬМОЕ ЧУДО СВЕТА! МАДОННА ХАЙВЭЯ! КТО ОНА? ОТКУДА ОНА ПРИШЛА? В ЧЕМ ЕЕ ТАЙНА?»
— Может, зайдем? — спросил мальчик.
— Закрыто, — ответил Стоуни. — Видишь? На вывеске написано, что работает до пяти.
— Я имел в виду потом, позже, — пояснил мальчик.
Стоуни ничего не ответил. Он смотрел на маленькую жалкую постройку, выкрашенную в небесно-голубой цвет и покрытую рубероидом. Топливные насосы, пусть и обшарпанные, были здесь самым выдающимся произведением искусства Перед ними стояло несколько дешевых подделок под статуи греческих юношей, фламинго и пластмассовые гуси. На широком куске фанеры была изображена Дева Мария в голубом платье с младенцем Иисусом на руках. Лоб Мадонны украшала диадема из звезд. Младенец Иисус сжимал в маленькой ручке красный камень. Лучи поднимающегося на востоке светила заиграли на поверхности старых болтов, обрамлявших рисунок. Солнечные лучи горели огнем на кругляшках блестящего металла, похожих на кривые зеркала.
У дороги стоял указатель: «Закусочная-мотель, 3 мили».
— Ты вообще собираешься рассказать мне, кто ты такой? — спросил мальчик, правда, без всякого интереса в голосе. Он уже завернулся в тонкое одеяло и явно собирался поспать.
— Конечно, — кивнул Стоуни. — Разумеется, расскажу. Чуть позже.
Однако он вовсе не сделает этого.
Он не был уверен в том, что знает сам, зачем ввязался в такую авантюру.
Зачем он возвращается домой с мальчишкой, которого похитил из жалкой лачуги в Техасе?
Мотель оказался семейной гостиницей на двадцать номеров. Женщина средних лет, сидевшая за конторкой, бросила взгляд на машину, припаркованную в тени на краю стоянки.
— Сколько вас?
— Я один, — ответил Стоуни. — И падаю с ног от усталости.
— Ехали всю ночь? — поинтересовалась хозяйка, медленно протягивая руку за ключом.
Он кивнул.
— Еду в Балтимор навестить сестру.
— Никогда там не была, но слышала, что это отличный город. Только движение там ужасное. — Она сняла с крючка ключ, и прикрепленная к нему гигантская оранжевая бирка громко звякнула. — Номер пятнадцать. Первый этаж. Чтобы войти, нужно толкнуть дверь и после этого повернуть ключ, иначе замок заест и мне придется пригласить слесаря. Вызов обойдется в двадцатку, а за комнату я беру с клиентов всего двадцать два доллара.
— Понятно, — кивнул Стоуни, протягивая руку.
«Спасибо за южное гостеприимство», — мысленно поблагодарил он с усмешкой.
— Пятнадцатый, — повторила хозяйка, — отсюда налево. Повесьте на дверь табличку для горничной с просьбой не беспокоить.
— А вы не можете просто предупредить горничную, чтобы она не входила? — с легкой долей раздражения спросил Кроуфорд.
— Горничная — это я, — сообщила женщина. — Но я забуду, мистер… — Она посмотрела на только что заполненный Стоуни бланк. — Мистер Роджерс. На это утро у меня уже запланирована тысяча с лишним дел, а надо еще и кофе попить. Так что будьте любезны, повесьте табличку с просьбой не беспокоить.
— Ладно.
«Мистер Роджерс… — подумал он. — Это я. Чудесный денек настает…»
— Пятнадцатый, — снова повторила хозяйка, передавая ему ключ.
Не снимая одеяла с негромко посапывавшего во сне мальчика, Стоуни внес ребенка в пятнадцатый номер. Потом, действуя под влиянием некоего внутреннего побуждения, прицепил наручник к ножке стола рядом с телевизором, хотя в глубине души сомневался, что пленник убежит: до сих пор тот вел себя так, будто они старые друзья или родственники. Но что-то все же заставило Стоуни приковать мальчика. И дело было вовсе не в опасении упустить добычу, а в страхе, что странный парнишка может попытаться причинить ему зло, ведь тот знал о существовании пистолета. Однако понятия не имел об остальных вещах: о том, например, что лежало в бардачке.
Стоуни подложил под голову мальчика подушки. Потом присел на двуспальную кровать, а через секунду лег и уставился в потолок. Он должен был бы мгновенно отключиться, но организм почему-то упорно противился сну.