Но церкви стояли и до сих пор, только шпили и кресты провалились, двери были сорваны с петель, и витражные окна вылетели много лет назад.
— Я хочу посмотреть на океан. — Стив захлопал в ладоши. — Я никогда не видел океана.
— Ладно, — согласился Стоуни.
Он вел «мустанг» в сторону мыса Лэндс-Энд. Машина была на последнем издыхании. Стоуни догадывался об этом по тому, как она преодолевала ухабы и колдобины на разбитой дороге. Ему казалось, что он чувствует запах горящего бензина, но поскольку ни один индикатор не работал, он не мог определить, что же именно не в порядке. Этот классический экипаж был при смерти, но машина сделала необходимое Стоуни дело. Она дотащила их сюда.
Вдоль дороги не было ничего, кроме фундаментов домов и развалин, словно сюда упала бомба Природа начала отвоевывать обратно свои территории.
Тоненькая поросль молодых деревьев поднималась над виноградными лозами и сухой травой. Живые изгороди разрослись во все стороны и ползли, пробиваясь сквозь старый гранит. А потом они подъехали к волнолому с видом на пролив.
— Ух ты! — воскликнул Стив, опуская стекло со своей стороны, — Ты только посмотри! Никогда еще не видел Атлантического океана!
— Ты его и не видишь, это Авалонский пролив, — пояснил Стоуни. — Видишь те острова?
— Вижу.
— Вот там ты родился, — сказал Стоуни, закрывая глаза, чтобы прогнать картину из прошлого.
Он не хотел об этом вспоминать.
— Давай выбираться отсюда. Нам надо еще в одно место, — сказал Стоуни через минуту.
Воздух был свежий и прозрачный, он вытеснял сигаретный дым из легких и приносил с собой множество болезненных воспоминаний. Вкус свежей рыбы, соленой воды, когда они с Лурдес купались на маленьком пляже. Этим самым воздухом он дышал, когда они занимались любовью и зачали этого самого ребенка.
Машина издохла в четверти мили от мыса Джунипер, так что дальше им пришлось идти пешком. Стоуни завернул маленькую бомбу в газету. Потом достал свои чемоданы и поставил на капот. Открыл их, вынул из одного охотничий нож.
— Это нож моего брата, — пояснил он. — А до того он принадлежал моему отцу. Он испачкан кровью невинной жертвы. Полагаю, это вполне достойное мифологическое оружие, не хуже любого другого. Ты знаешь какие-нибудь греческие мифы?
Мальчик («Нет, называй его Стив. Ты можешь. Он Став. Он твой сын») пожал плечами.
— Так вот, — начал Стоуни, вынимая пистолет и пристегивая к ремню, — был один парень, которому нужно было убить одну по-настоящему жуткую женщину. Вместо волос у нее были змеи, половина тела как у ящерицы, а ее взгляд превращал человека в камень. Это было чудовище по имени Медуза Горгона.
— Я видел таких женщин среди Восторженных, — пошутил мальчик.
— Ага, но эта была опасна, и парню нужно было отрезать ей голову, не глядя ей в глаза.
— По-моему, это трусость, — заметил Став.
— Верно, — засмеялся Стоуни. — Видишь вон там дом? — Он показал ножом.
Стив кивнул.
— Это дом, где держали твою мать.
Стив выслушал эта слова, а затем поднял глаза на отца.
— Зачем ты все это делаешь? Ты так долго вез меня сюда, а я никак не пойму зачем.
Стоуни открыл рот, чтобы что-то ответить, но передумал.
— Я раньше уже убивал людей, — сказал мальчик, когда они двинулись к развалинам особняка Краунов. Свет утреннего солнца разливался по горизонту, отчего лес слева казался совершенно плоским. Он был похож на рисунок со спины мальчика. Он был почти нереален. — Я причинял им боль.
Великолепный день, как раз подходящий для их предприятия.
— Я знаю, — отозвался Стоуни беспечно. — Это Лунный огонь.
— Что?
— Лунный огонь. Он похож на выхлоп. Вот, например, те люди из Техаса, откуда я забрал тебя. Они ведь были уже мертвы, когда я пришел?
Стив кивнул, глаза его наполнились слезами.
— Они называли это Светом Азраила Светом, исходящим от ангела Смерти.
— Какого только дерьма не бывает. — Стоуни передернул плечами. — Но они сами призвали его себе на головы. Нельзя отпереть клетку тигра, надеясь, что тигр, может быть, на тебя не набросится.
— Ты собираешься меня убить, да? — спросил Стив, когда они подошли к дому. — Ты привез меня сюда, чтобы… убить?
— Ты даже не знаешь, кто ты такой, — ответил Стоуни. — Тебе многое известно, но об этом ты понятия не имеешь.
— Я знаю, что они поклонялись мне.
— Слабаки. Идиоты. Придурки, — закивал Стоуни. — А те, кто не входит в их число, как Алан Фэйрклоф, использовали тебя. Он тоже был по-своему слаб.