— Таню как? Куда ее решили? — нарочно подчеркиваю я последнее слово.
Вера с надеждой смотрит на Николая, робко говорит:
— Таню будем воспитывать. Мы уже думали с Колей…
Тот перебивает сестру:
— Воспитывать девочку где-то надо.
На меня нападает беспричинное веселье. Я смеюсь им в глаза. Николай опешил, не знает, как к тому отнестись.
— Делайте, что вам надо. На первых порах купить то, се…
Я выхожу, хлопнув дверью. Сразу становится тоскливо. Какая-то пустота в голове, обрывочные мысли путается. И вдруг ясная картина перед глазами… Вера мечтает. Поедем в деревню, остановимся где-нибудь в будке железнодорожника… будем слушать, как поет ветер.
Вера стала неузнаваема…
На улице весна. Скоро экзамены. Но о них и вспоминать не хочется. Моя последняя школьная весна. Не знал, что она так грустно кончится. А ребята, наверно, будут учиться дальше. Лева Володской постарается получить золотую медаль. Как он растерялся, когда узнал о моих похождениях с Пашкой и Корешком! Ведь он всегда считал, что знает, чем живут ученики нашего класса. И такой случай… А мои первоклашки? За всеми неприятностями я совсем забыл о них: плохой им достался вожатый.
Гуляю долго. Болтаюсь без цели по улицам. Зайти бы к Тольке Уткину, да они уехали: сменяли свою квартиру и теперь живут в центре города. Ехать к ним далеко. Да и застанешь ли Тольку сейчас? Наверно, бегает где-то, ошалело радуясь весне.
Дома раздеваюсь — и сразу под одеяло. Вера ворочается, не спит. Чувствую, ей хочется говорить. И в самом деле:
— Сема?
— Ну!
— Сема… ты зря сердишь Колю. Он неплохой человек… Заботится.
Я закрываюсь с головой. Слова сестры теперь доносятся глухо, неразборчиво. Кажется, что она не ругает меня, а жалуется на что-то.
Глава одиннадцатая
Я устраиваю свои дела
В воскресенье еду к Алексею Ивановичу Уткину.
Еще очень рано. На улицах безлюдно. Только дворники поднимают пыль, сметая сор с тротуаров, да громыхают изредка по мостовой в сторону рынка колхозные подводы с молоком.
Времени у меня достаточно, и я направляюсь к Волге, откуда доносятся голосистые гудки пароходов. Пустынным садиком, где у входа стоит памятник погибшим красногвардейцам, я прохожу к Стрелке. Вот она, Волга, блестящая в утреннем солнце. С правой высокой стороны ее тянутся по берегу заводские постройки и дома. Эта часть города в последнее время стала быстро застраиваться. Видны высокие складские помещения и стрелы кранов нового грузового порта.
С другой стороны берег пониже и почти не заселен. Обширная низина оканчивается сосновым бором, утонувшим сейчас в синей дымке.
Нет красивей набережной, чем у нас в городе. От Стрелки на несколько километров идет липовая аллея. Чугунная решетка обрамляет высокий берег. С реки весь город кажется в зелени деревьев. В одном месте над высоким обрывом нависает круглая беседка. Когда шло кино «Бесприданница», все говорили, что оно снималось у нас и что такой замечательной беседки ни в одном городе не найдешь.
Сейчас в беседке кто-то был. Я подошел поближе и удивился: парень и девушка сидели, тесно прижавшись друг к другу. «Чудаки, поднялись в такую рань», — насмешливо подумал я. И только потом догадался, что они сидят еще с вечера.
С набережной Волги я прошел на широкую улицу, свернул направо и очутился возле нового четырехэтажного дома. Поднялся на второй этаж, нажал кнопку у дверей.
Вышла незнакомая девушка с тугими, как репа, щеками, в тапочках на босу ногу. Спросила вежливо:
— Вы к Толе?… Они ушли.
Я испугался:
— И Алексей Иванович ушел?
— Нет, они дома.
«Они ушли», «они дома». Смотрю на нее и ничего не могу понять.
— С кем Толька ушел?
— Ушли одни.
Ее разговор мне начинает нравиться. Спрашиваю дальше:
— А кто еще дома?
— Алексей Иванович одни.
— А Ляля где?
— Их тоже нет. Вечером на пароходе уехали.
— Так, — протянул я, раздумывая, что бы еще спросить. — А вы кто будете? Родственница? Из Высокова?
Она фыркает, опустив смеющиеся глаза, круглые репчатые щеки краснеют.
— Откуда вы знаете?
— Их биографию читал… Алексея Ивановича.
— Какой вы смешной, — говорит она, не переставая улыбаться. — Я домашняя работница.
— А-а, — разочарованно тяну я. — Хорошенькое дело…
Из глубины доносится добродушный голос:
— Феня! С кем ты там?
— Алексей Иванович зовут, — заторопилась она. — Проходите быстрее.