ДЖЕННАРО (Виоле, которая кокетливо поправляет волосы): Виола, я не думаю, что ты послушаешься своего брата.
ВИОЛА: Что ты думаешь?.. Если бы это был кто-то другой. А дон Альберто мне очень нравится.
ДЖЕННАРО: И ты мне это говоришь прямо в лицо? Виола, берегись, если ты мне изменишь, я за себя не ручаюсь!
АТТИЛИО (появляясь справа): Вы все еще здесь
ФЛОРАНС (следуя за Аттилио, обращается к Виоле): Ты оставила соус на огне. Если бы я не подлила воды, все бы сгорело.
АТТИЛИО: Не будем терять время, нам ведь ещё репетировать.
ВИОЛА: Ладно, будем репетировать после обеда.
АТТИЛИО: Нет, после обеда я хочу спать. (к Дженнаро) А вы что скажете?
ДЖЕННАРО: Да, лучше репетировать сейчас. (Передвигая несколько стульев, располагает их так, чтобы представить дверь).
АТТИЛИО: Репетируем сцены «Дурной вести».
ФЛОРАНС: Я схожу помешаю соус! (уходит вправо).
ДЖЕННАРО: Давай, Атти: открой сцену брата и сестры.
АТТИЛИО (открывает текст, листает): Сцена Андреа и Рузеллы. (Садится спиной к публике на шерстяное одеяло, которое он расстелил на полу). Мама!
ФЛОРАНС (за сценой): Э, у меня соус стоит на огне.
АТТИЛИО: Оставь на минутку.
ФЛОРАНС (за сценой): Все сгорит…
ВИОЛА: Я сейчас!
ДЖЕННАРО: Теперь и эта ушла! Как только начинается репетиция, все куда-то исчезают. (кричит). Виола!
ВИОЛА (за сценой): Минутку!
АТТИЛИО: Мама, быстрей!
справа появляется Флоранс
ВИОЛА (появляясь справа со сковородкой и деревянной ложкой в руках): Я здесь.
ДЖЕННАРО: Зачем ты притащила сюда сковородку?
ВИОЛА: Я хочу показать ей, готово или нет. (показывает сковородку Флоранс).
ФЛОРАНС: Да. И какой аромат.
АТТИЛИО: Дайте-ка мне.
Виола подходит к нему.
Сегодня мы пообедаем на славу! (Пробует соус).
ФЛОРА: Ты поставила котел для макарон?
ВИОЛА: Да.
АТТИЛИО: Дон Дженнаро, Винченцинно нет?
ДЖЕННАРО: Он пошел выполнить поручение дона Альберто, Винченцо знает пьесу, он уже играл роль Паскуале. Но у нас не хватает одного актера. Мы уже сократили три роли. Такие пьесы невозможно ставить. Говорят: актеров должно быть мало, вас должно быть мало, и не хотят платить, а пьесы хотят хорошие. (Пауза). Нам не хватает в финале бригадира карабинеров. Кто будет арестовывать меня сегодня вечером?
АТТИЛИО: Как же быть?
ДЖЕННАРО: Заменим его письмом. Вставим в начале пару разъяснительных реплик. Андреа и бригадир друзья детства, и бригадир может дружить с Андреа, поскольку Андреа не отъявленный преступник: он совершает убийство, верно, но защищая честь. Итак, прибывает письмо, в котором сказано: «Дорогой Андреа, на столе у меня лежит ордер на твой арест. Ах, как я сожалею! Я не хочу подвергать тебя такому позору и заставлять идти по улицам с наручниками в сопровождении карабинеров. Именем закона ты арестован. Приходи сюда!» я беру узел с вещами и ухожу.
АТТИЛИО: А письмо тебе кто принесет?
ДЖЕННАРО: Никто. Бросят под дверь. Если бы у меня был свободный актер, он играл бы бригадира, не так ли? Подразумевается, что бригадир пожелал помочь близкому другу, но не хочет скомпрометировать себя в глазах людей: ведь все-таки он совершает незаконный поступок. Публика умная, она сразу понимает. Бригадир, наверно, сказал карабинеру: «Ты подсунь письмо под дверь и исчезни». В финале, когда Рузелла говорит: «Святая мадонна!», ты подсовываешь письмо сюда. (показывает на место на полу перед собой). Нет, сюда нельзя: это слишком нарочито. Лучше сюда! (показывает место совсем рядом с предыдущим). Я беру конверт. Минутная растерянность. «От кого бы это могло быть в столь поздний час? О, какое ужасное предчувствие!» Вскрываю письмо, читаю и ухожу. (садится, вытирает со лба пот) Какая жара! Прямо невозможно терпеть! Как только кончим репетицию, пойдем купаться!
АТТИЛИО: «Закрой дверь».
Дженнаро по растерянности не повторяет