Создавая концепцию синхронности, д-р Юнг наметил путь, следуя которым мы сможем глубже постичь взаимосвязь духа и материи. Как раз на эту связь, по всей видимости, указывает символическое значение камня. Но это еще совершенно открытая и недостаточно исследованная проблема, с которой придется иметь дело будущим поколениям психологов и психиатров.
Может показаться, что мои рассуждения о синхронности увели нас от основной темы, но я думаю, что по меньшей мере краткое вводное описание этого понятия необходимо, поскольку не исключено, что эту юнгианскую гипотезу ждут в будущем широкие возможности в плане исследования и практического применения. Более того, синхронные события почти неизменно сопровождают критические фазы процесса индивидуации. Но очень часто они проходят незамеченными, потому что мы не научились следить за такими совпадениями и распознавать их смысловую связь с образами наших снов.
Отношение к самости
В наши дни множится число людей, особенно в больших городах, страдающих от невыносимой опустошенности и скуки, словно они бесплодно желают чего-то несбыточного. Кино и телевидение, зрелищные виды спорта и политические страсти могут ненадолго отвлечь их, но снова и снова, неудовлетворенные и разочарованные, они вынуждены возвращаться в пустыню своей жизни.
Единственно стоящие современного человека ощущения находятся во внутреннем царстве его психики. Смутно догадываясь об этом, многие сейчас обращаются к йоге и другим восточным практикам. Но все это не дает истинно новых переживаний, поскольку человек черпает в них лишь давно известные индусам или китайцам ощущения, не вступая в непосредственный контакт со своим внутренним жизненным центром. И хотя верно, что восточные методы помогают сконцентрировать мышление и направить его внутрь себя (что в определенном смысле сходно с интроверсией аналитической процедуры), но имеется и существенное различие. Юнг разработал метод самостоятельного проникновения к внутреннему центру человека и установления контакта с живой тайной подсознания без помощи извне. А это коренным образом отличается от движения по хорошо проторенной дороге.
Стремление ежедневно уделять внимание живой реальности Самости подобно старанию одновременно жить на двух уровнях или в двух различных мирах. При этом человек, как и раньше, отдает должное внешним обязанностям, но в то же время хранит чуткость к намекам и знакам, подаваемым сновидениями и внешними событиями, которыми обычно пользуется Самость для символического обозначения своих намерений —то есть к направлению, в котором идет жизненный поток.
В старинных китайских текстах, касающихся такого рода опыта, часто используется сравнение с кошкой, наблюдающей за мышиной норой. В одном из них говорится, что человек не должен допускать никаких посторонних мыслей и, вместе с тем, его внимание не должно быть ни слишком острым, ни слишком притупившимся. Существует вполне определенный требуемый уровень восприятия. «Если тренироваться таким образом... со временем будет получен результат. И когда необходимая готовность созреет, как спелый плод, падающий на землю, то как только что-либо коснется этой внутренней готовности, она внезапно вызовет высшее пробуждение индивидуума. В этот момент практикующий подобен человеку, испившему воды и узнавшему, холодна она или тепла. Он освобождается от всех сомнений относительно себя и переживает величайшее счастье, сравнимое с тем, что испытываешь, встретив своего отца на перекрестке дорог».
Так в потоке обыденной внешней жизни человек неожиданно попадает в захватывающее внутреннее приключение, поскольку оно уникально для каждого индивидуума, его невозможно скопировать или украсть.
Существуют две причины, почему человек теряет контакт с регулирующим центром своей души. Одна из них заключается в том, что какой-то один инстинктивный порыв или эмоциональный образ может вывести из равновесия и привести к однобокости восприятия окружающего. Это случается и с животными. Например, сексуально возбужденный олень-самец может совершенно забыть о голоде и опасности. Такой однонаправленности и связанной с ней утраты равновесия очень боялись первобытные люди, считая это «потерей души». Другая угроза внутреннему равновесию возникает из-за чрезмерной мечтательности, которая обычно вращается тайком вокруг определенных комплексов. В действительности мечтания возникают только потому, что они соединяют человека с его комплексами; в то же время они угрожают концентрации и непрерывности его сознания.
Второе препятствие полярно противоположно первому, и его причиной является чрезмерная концентрация самосознания. Хотя дисциплина сознания необходима для осуществления цивилизованной деятельности (известно, что может случиться, если замечтается стрелочник), она имеет серьезный недостаток, заключающийся в ее склонности блокировать восприятие импульсов и посланий, идущих из жизненного центра. Вот почему так много снов современных людей касаются восстановления восприимчивости к ним путем корректировки отношения сознания к подсознательному центру или Самости.
Во многих мифологических изображениях Самости обозначаются стороны света. Видимо, поэтому Великий человек часто помещается в центре круга, разделенного на четыре части. Юнг использовал индийское слово «мандала» (магический круг) для обозначения структуры, отражающей ядро человеческой души, сущность которой нам неизвестна. В этой связи интересно отметить, что индейский охотник наскапи рисовал Великого человека не в образе человеческого существа, а в виде мандалы.
Индейцы племени наскапи воспринимают внутренний центр непосредственно и наивно без помощи религиозных обрядов или учений, тогда как в других племенах рисуют магический круг, чтобы восстановить утерянное внутреннее равновесие. Например, индейцы навахо используют рисунки на песке, имеющие форму мандалы, чтобы вернуть больного к состоянию гармонии с собой и с космосом и тем самым поправить его здоровье.
В восточных цивилизациях подобные рисунки используются для обретения внутренней цельности или для погружения в состояние глубокой медитации. Считается, что созерцание мандалы приносит внутреннее умиротворение, чувство осмысленности и упорядоченности жизни. Это же чувство вызывает спонтанное появление мандалы в сновидениях современных людей, вовсе не приверженных подобным религиозным традициям и не имеющих о них представления. Может быть, в таких случаях положительный эффект даже сильнее, потому что знания и традиции иногда смазывают или даже блокируют спонтанный опыт.
Пример спонтанно возникшей мандалы присутствует в нижеследующем сновидении шестидесятидвухлетней женщины. Оно явилось ей как прелюдия к новой, весьма активной в творческом отношении фазе жизни.
«Я вижу сумеречный пейзаж. На заднем плане тянется ввысь, а затем выравнивается гребень холма. Вдоль отрога движется четырехугольный диск, сверкающий как золотой. На переднем плане темная земля, на которой только появились первые ростки. Внезапно я вижу круглый стол, верхняя часть которого — это серая каменная плита, в тот же момент квадратный диск вдруг внезапно оказывается на столе. Он покинул холм — неизвестно как и почему».
Пейзажи в сновидениях (так же, как и в произведениях искусства) часто символизируют непередаваемое настроение. В данном сновидении сумеречный
свет пейзажа показывает, что ясность дневного сознания померкла. «Внутренняя природа» может теперь стать видимой — и действительно, на горизонте появляется квадратный диск. До сих пор символ Самости, диск, был главным образом интуитивной идеей на духовном горизонте сновидящей, но теперь в этом сне он меняет свое положение и становится центром пейзажа ее души. Давно посеянное зерно начинает прорастать: ранее в течение длительного времени сновидица уделяла большое внимание своим снам, и сейчас эта работа начала приносить плоды. (Вспомним о связи символа Великого человека с миром растений, о чем упоминалось выше). Затем золотой диск внезапно движется вправо — туда, где вещи становятся осознанными. Наряду с другими вещами слово «правый» часто обозначает в психологической терминологии сферу сознания, адаптации, состояния «правоты», тогда как слово «левый» — сферу неадаптированных подсознательных реакций, иногда даже что-то «зловещее». Наконец, золотой диск прекращает движение и обретает покой на круглом — внимание! — каменном столе. Он нашел постоянную опору.