Ц в е т к о в. Если вы просите — пожалуйста.
Б а р м и н. Что мне было сказано сегодня, когда я дерзнул представить план наших работ по исследованию ядра во всех аспектах? Ядерная физика пока еще нам не по карману. Ведь результатов скоро ожидать нельзя.
Ц в е т к о в. Можно.
Б а р м и н. Юрий Семенович, будем реалистами.
Ц в е т к о в. Позвольте, а кто я?
Б а р м и н. Реалист. С неповрежденной головой. Мало били. (Пауза.) Впереди, возможно, война. Все деньги на счету. Я каждый день озабочен одним: дадут или не дадут достроить циклотрон? Что мы без него? Я люблю теоретиков, сникаю перед ними и проклинаю свою наклонность вталкивать, втискивать теорию в жизнь, в практику. А это в науке самое трудное. (Пауза.) Пока вы были в Москве, Игорь Евгеньевич Тамм, зайдя мимоходом ко мне, разговорился о том о сем и так, между прочим, в тоне легкой непринужденной беседы доказал, что если произвести взрыв еще неизвестно какого атомного устройства — выделится столь огромное количество энергии, что в радиусе ста километров исчезнет все живое. Великолепно! Выслушав эти откровения, горячий Харитоныч засел за расчеты, и вот, пожалуйста, — выкладки. Да, теоретики Перрен и Тамм правы. Надо иметь всего-навсего семь, понимаете, семь тонн урана — и опыт можно произвести. Фантастика! А у нас с вами нет и семидесяти граммов. С пробирочками работаем. При нашей бедности на большее рассчитывать нельзя. Будем работать. Под запретом, на положении поручиков Киже, а исследования не оставим.
Ц в е т к о в. Слава богу. Вот это мне прежде всего и надо было.
Б а р м и н. Это почему же?
Ц в е т к о в. Потому что, едва переступив порог института, я прежде всего услышал…
Б а р м и н. Что отступаем, сдаем позиции? Да?
Ц в е т к о в. Да.
Б а р м и н. Обидно. То-то вы и держались несколько необычно. Виноват, не понял.
Ц в е т к о в. Георгий Петрович…
Б а р м и н. Оставьте извиняющийся тон. Вы не меня обидели. Себя.
Ц в е т к о в. Я сомневался, но надеялся…
Б а р м и н. Хотите дальше со мной работать — ногами растопчите в себе малодушие и навсегда вышвырните эту дрянь. Отдайте ясный себе отчет — на что мы замахиваемся. И поймите, что во всем мире есть еще только с десяток людей, которые понимают, что и для чего мы делаем. С десяток людей. Еще пройдут годы и годы, пока до сознания всех дойдет, что запасы топлива на земле в конце концов иссякнут. Но мы, ученые, уже сейчас должны думать о новых источниках энергии и не ожидать, что наша тревога, наша назойливость встретит восторженное одобрение. С чего? Откуда? Кому охота думать о своей гибели? Кому могут понравиться наши пророчества о наступлении мрачной ночи? Рассудит только история. Возможно, уже после нас. Ну и что? Никакой трагедии в этом не вижу. (Пауза.) Зато смею утверждать, Юрий Семенович, что ваше имя, благодаря этой работе, из истории не исчезнет. А вы выдумали ныть. Отвратительно. Учил, учил…
Ц в е т к о в. Вы тоже поймите меня. Приезжаю…
Б а р м и н (в тон). Привожу открытие всемирного значения, а вместо лаврового венка — удар по загривку. (Другим тоном.) Отныне вы — ученый. Но в вас я все еще не вижу основного и главного качества мужа науки — бесстрашия.
Ц в е т к о в. Оно будет.
Б а р м и н. Отлично. Предлагаю опубликовать ваше сообщение.
Ц в е т к о в. Как? Где?
Б а р м и н. В Европе война, будь она проклята. Французам и англичанам сейчас не до науки. Опубликуем сообщение в Америке, опубликуем у нас. Ферми — голова, он поймет, что к чему. Согласны?
Ц в е т к о в. Я полностью доверяю вам.
Б а р м и н. Мне — мало. Вопрос серьезнее… Доверяете ли вы людям? Не спешите, ваш приоритет несомненен. Судя по сообщениям, еще нигде и никто не наблюдал столь отчетливую картину самопроизвольной цепной реакции. Создать условия для реакции в больших массах — вопрос только времени, средств и техники.
Ц в е т к о в. Затрудняюсь, что ответить.
Б а р м и н. Вопрос один — во что вы верите? Что открытие пойдет на пользу людям или во вред? Что возобладает — добро или зло?
Ц в е т к о в. Во что верите вы?
Б а р м и н. Верил и буду верить только в добро. Иначе мне нечего делать в науке. Иначе надо читать курс классической физики, предав анафеме Беккереля, династию Кюри и Планка. Итак?..
Ц в е т к о в. Не могу ответить. Не могу. Видите ли, Георгий Петрович, мы, по вашему совету, просто хотели узнать взаимодействие нейтронов. А когда я увидел, что получается как бы лавина, мне стало жутковато. Ее, наверное, можно и удержать. Правда, еще непонятно как. Но можно и не удержать, не остановить… И тогда мне привиделся хаос почище сотворения мира. В нем может погибнуть все. Страшная штука! Вспышка невообразимого количества энергии. Прикоснулся и… Не знаю. (Пауза.) Вероятно, надо идти дальше, до конца. Всем вместе. Одним не осилить.