Б а р м и н. Не отречетесь от этих слов?
Г р и ш а н к о в. Пока буду жив. Ну и, конечно, пока буду иметь власть. (Пауза.) Надеюсь, вы понимаете, что и вам вручается огромная власть. Увеличивайте ее сами. Делом. Результатами.
На коммутаторе замигала лампочка.
Извините. (Снимает трубку.) Слушаю. (Пауза.) Спасибо. Благодарю за службу. Отдыхайте. (Кладет трубку. Молчание.) Итак…
Б а р м и н. Буду верить, что ваши слова мне придется напоминать именно вам, и никому другому. И я это должен буду сделать, когда настанет нужный день. Сейчас все преждевременно.
Г р и ш а н к о в. Согласен ожидать. (Протягивает руку.) Итак, за дело!
Б а р м и н (пожимая руку). Да.
Г р и ш а н к о в. Вероятно, мы отстали от немцев. Как их обойти? Какой лучший выход из этого положения?
Б а р м и н. Вижу один. Привлечь к работам как можно больше талантливых людей. Трехкратные, многократные проверки опытов на стадии научных исследований облегчат положение промышленности, позволят сберечь побольше денег. Ошибки в исследованиях дешевле, чем ошибки в масштабе промышленности.
Г р и ш а н к о в. Значит, наше спасение в умных людях?
Б а р м и н. Да.
Г р и ш а н к о в. Еще раз убеждаюсь, что мы не ошиблись в выборе, намечая вас руководителем атомного проекта. Но должен сказать, что вы не только ученый. Вы — политик. Это хорошо.
Б а р м и н. Я себя таковым не считаю.
Г р и ш а н к о в. Начните считать, даже если вам этого не хочется.
Б а р м и н. Очень не хочется. Но дело покажет. Если это возможно — устройте мне завтра поездку в Ленинград.
Г р и ш а н к о в (улыбнулся). Завтра?
Б а р м и н. Да. Времени терять нельзя.
Г р и ш а н к о в. Ну что ж, ну что ж… Отдадите сами распоряжение генералу Зуеву. Он в полном вашем подчинении, и он все сделает лучшим образом.
Б а р м и н. Вот как? Впрочем, только так и должно быть. Прощайте.
Г р и ш а н к о в. Одну минуту. Отсюда вас отвезут в гостиницу «Москва». Мне вот позвонили… В отведенном вам номере вас ожидает жена, Кира Федоровна. Ее нашли, привезли, ну и все…
Б а р м и н. Благодарю. (Пауза.) Особо благодарен за то, что сказали сейчас, а не раньше. Избавили от неловкого положения. Получать авансом дорогие дары — это обязывает, а человек слаб. Ценю.
Г р и ш а н к о в. Желаю удачи.
З а т е м н е н и е.
Номер в гостинице «Москва». Полумрак. Б а р м и н сидит за круглым столом.
Б а р м и н. Когда-нибудь я сам себе признаюсь, что всю жизнь пил терпкий, волшебный яд желаний. Что меня неотступно преследовали мечты победить, отсрочить смерть планеты, возвеличить могущество человека. Но для этого надо убить войну. Убить саму войну! Теперь я больше ничего не хочу. Пока больше ничего. Меня страшит мысль, что Гейзенберг или Штрассман могут дать Гитлеру оружие необычайной силы. Ведь вся промышленность Европы к их услугам. Урановые рудники Чехословакии. Немецкие физики работали, работают, а мы размагничивали корабли. Это было нужно. Я занимался тем, что приносило пользу немедленно, сию минуту… Убить саму войну. Убить… Навсегда. За это, быть может, придется пожертвовать собой. Наука получает крылья, несущие с неимоверным ускорением к концу страдания Земли. В пути кому-то придется сгореть. Что ж, желание выполнить свой долг, ни разу не отступив, ничем не запятнав свою совесть, — занятие ничуть не безобиднее, чем освободить энергию атома. Зонтик в полнеба. Во все небо! Во все. Навсегда.
Неслышно появляется К и р а Ф е д о р о в н а, в теплом платке, наброшенном на плечи.
Б а р м и н а (неуверенно, с каким-то страхом). Георгий…
Б а р м и н. Что, родная?
Б а р м и н а. Георгий! (Бросается к нему, прижалась. Тихо рыдает.) Георгий! Георгий!..
Б а р м и н (обнял ее, целует волосы, лицо, руки). Успокойся, успокойся. О чем ты плачешь? Ну, скажи… Скажи.
Б а р м и н а. Испугалась…
Б а р м и н. Ох ты, чудо мое. А чего?
Б а р м и н а. Глупо испугалась. Все война… все война… Проснулась. Темно. Тебя нет. Мне показалось, что я видела сон. И тебя со мной не было. Что я все еще одна — там, в деревне… Хотела и не было сил закричать…
Б а р м и н. Ну, успокойся. Я с тобой. Мы вместе. Успокойся.