Б а р м и н. У меня есть на примете очень способные парнишки. Отличные мастера по приборам. Робинзоны.
Р а к и т с к и й. Вот именно. Такие и нужны. Из обломков старья мастерить новое. Придется закладывать основу для дистанционного наблюдения за организмами. В любой среде. Я еще вернусь. Вас попрошу — не увлекайтесь. Должен возникнуть серьезный фон. Очень опасный. Ну-с, помните, что дураков и в алтаре бьют. (Уходит.)
Снизу идут один за другим н е с к о л ь к о р а б о ч и х, у которых на лице белеют только зубы и белки глаз. Среди них Ч е р д а н ц е в, такой же усталый и грязный.
Б а р м и н (рабочим, пересчитывая их). Передохните, товарищи, но отмываться не спешите.
Р а б о ч и й. А вдруг пойдет?
Б а р м и н. А вдруг не пойдет?
Р а б о ч и й. Ясно. Долгий перекур.
Б а р м и н. Все?
Р а б о ч и й. Все.
Рабочие уходят.
Ч е р д а н ц е в. Суммарно: графита четыреста пятьдесят тонн, урана — сорок пять.
Б а р м и н. Пронеси, господи!
Ч е р д а н ц е в. Все наверху, кроме несчастных собак и кроликов. Верные друзья человека.
Б а р м и н. Герой севастопольской обороны расчувствовался.
Ч е р д а н ц е в. Морды у них такие симпатичные… Понимающие глаза. Я ведь уходил последним. Попрощался.
Б а р м и н. По местам. Начнем.
Цветков и Черданцев возле приборов. Бармин присел к микрофону.
Слушайте. Всем занять свои места. Доступ закрыт. Повторяю — доступ закрыт. (Отодвинул микрофон.) Алексей Иванович, поднимайте аварийную.
Ч е р д а н ц е в. Есть. Аварийные подняты.
Б а р м и н. Время?
Ч е р д а н ц е в. Двадцать три часа тридцать одна минута.
Б а р м и н (подходит к лебедке). Помянем сэра Черчилля и его ласковую, миролюбивую речь в Фултоне. (Берется за рукоятку и медленно начинает ее вращать.)
Ц в е т к о в. «Зайчик» пошел. В темпе танго. Бразильского.
В репродукторе раздался тихий щелчок, и на пульте слабо мигнула неоновая лампочка.
Б а р м и н. Сколько?
Ц в е т к о в. Двадцать миллиметров.
Б а р м и н. Добавлю. Следите. (Медленно, едва заметно нажимает на рукоятку.)
В репродукторе раздается более сильный щелчок, сильнее вспыхивают лампочки.
Б а р м и н. Картина повторяется.
Ц в е т к о в. Сорок миллиметров.
Щелчок сильнее, сильнее — вспышка.
Б а р м и н. Картина повторяется.
Щелчки усиливаются и учащаются. Учащаются и усиливаются вспышки лампы.
Ц в е т к о в. «Зайчик» вступает в фазу веселого оживления. «Яблочко», или, скорее, гопак.
Ч е р д а н ц е в. Пятьдесят миллиметров.
Б а р м и н. Картина повторяется.
Щелчки напоминают автоматную стрельбу. И вдруг раздается необычный гулкий и громкий звук. Он действует на присутствующих, как удар грома. Все замирают, не обращая внимания на привычную трескотню. Бармин осторожно закрепляет положение рычага, опускает руку. Напряженное ожидание. И снова точно короткий удар грома. Волнуясь, Бармин достает сигарету, закуривает.
Картина меняется.
Курит. И снова удар.
Картина меняется.
Ч е р д а н ц е в. Пошла!
Ц в е т к о в. Пошла!
Б а р м и н (медленно подходит к пульту, бросает сигарету). Земля?
Ч е р д а н ц е в. Земля, капитан.
Снова удар.
Б а р м и н. Пошла… Реакция идет… Товарищи!.. Терпение.
Ц в е т к о в. Все ужасно просто. Начинаются серые будни. Совершенно не хочется смотреть на приборы.
Б а р м и н. Лицемеры… Снобы… Первые киловатты энергии!
Снова удар.
Ч е р д а н ц е в (сквозь слезы). Как пьяный барабанщик в оркестре.
Б а р м и н. Насладились. Объедаться нельзя, Алеша, спускайте аварийные.
Ч е р д а н ц е в. Есть.
Б а р м и н (подходит к лебедке). Опускаю рабочий. (Медленно двигает рычаг в обратном направлении.) Итак, атом в наших руках.
Замедляются, затихают щелчки, слабее мигает лампа.
Ура, черти! (Обнимает по очереди Цветкова, Черданцева.) Чумазые мои!.. Волшебники!.. Вот и все. Вот и все.