С к в о р ц о в. Ведь ты же говорила — будет ребенок.
Л ю д м и л а. Не волнуйся. Женская мнительность.
С к в о р ц о в. Кто тебя так исковеркал?
Л ю д м и л а (усмехаясь). Сама. Странный ты. Радуйся, что так легко отпускаю тебя. Ни слез, ни упреков. И не становись в позу благородного воина. Пошалили — хватит. Жить и заглядывать в глаза — не умею.
Входит Е л е н а И в а н о в н а.
Мама, попрощайся, Алексей Семенович уезжает. (Подходит к двери.) Отец! Алексей Семенович уезжает. (Поднимается к себе.)
Е л е н а. Послушай меня, мать, Алеша. Не стоит она тебя. Не слепой ты, как она думает. Служба твоя суровая, не каждому под силу, а много в тебе доброты, умное у тебя сердце, зоркое. Любить-то в человеке одну красоту каждый может, а уметь жалеть и прощать — не всякому дано. Уезжай, не печалься.
С к в о р ц о в. Собраться осталось.
Е л е н а. Идем, помогу.
Уходят. Входит М и х е й.
М и х е й (смотрит наверх, потом подходит к раскрытой двери, заглядывает в нее). Значит! Складываешь амуницию? Вот как по-военному! Не дают на одном месте заживаться. Иль где заваруха получилась? А как Людмила-то?
В дверях появляется Е л е н а И в а н о в н а.
Что ты на меня косишься?
Е л е н а. Остается она. Не болтай лишнего. (Исчезает.)
Л ю д м и л а спускается сверху, неся небольшой сверток.
Входят С к в о р ц о в, Е л е н а И в а н о в н а.
С к в о р ц о в. Прощай, Михей Федорович.
М и х е й. Прощай, Семенович. По-нашему — какая ни есть перемена, она всегда к лучшему. Держи марку выше. Вот Михаила позвали…
Л ю д м и л а (накидывая шарф на шею Скворцову). Возьми на память.
С к в о р ц о в. Спасибо. (Надевает шинель.)
Е л е н а. За Любашу до смерти тебе благодарна. Приключится что — ворочайся. Чем будем богаты, всем поделимся.
С к в о р ц о в. Знаю. (Людмиле.) Проводишь?
Л ю д м и л а. Нет. Будь счастлив. (Протягивает руку.)
С к в о р ц о в. Мы еще встретимся. Помни. (Старикам.) Прощайте. Любочке передайте большущий привет.
Уходит. За ним идет Михей.
Л ю д м и л а. Чуть не разнюнилась. (Садится к столу и плачет.)
Возвращается М и х е й.
М и х е й. Однако я, мать, калитку не закрыл. (Машет рукой.)
Входит Л ю б о ч к а.
Л ю б о ч к а. Папа вернулся?
М и х е й. Нет.
Л ю б о ч к а. Алексей Семенович приходил?
Л ю д м и л а. Он уехал.
Л ю б о ч к а (не веря). Совсем?
Л ю д м и л а. Да. Кончилась наша любовь.
Л ю б о ч к а. Какая же это любовь. Разве так можно?
Л ю д м и л а. Ты еще ничего не видела. Твое… счастье впереди.
Входит М и х а и л.
М и х а и л (все еще чуть сомневаясь в том, что произошло). Вот говорят, что я нужный человек. Так и говорят. Понимаете? Понимаешь, Любаша?
Л ю б о ч к а (тихо). Понимаю.
М и х а и л (старикам). Вы слышите? Я завтра еду принимать школу. «Уважаемый Михаил Михеевич Кряжев! Мы вам хотим предложить вернуться на педагогическую работу. Надеемся на вашу добросовестность». Не понимаю. (Зовет.) Ольга! Ольга Петровна!
Входит О л ь г а.
О л ь г а. Что случилось?
М и х а и л. Жаль, нет Антона. Неужели я снова войду в класс, увижу детские взгляды, встану к доске и начну объяснять гармонию математических чисел? Опять стану учителем. Отец, ты слышишь? Я буду человеком.
М и х е й. Давно пора. (Уходит.)
Л ю д м и л а. Воскрес?
М и х а и л. И это ведь на земле. На какой земле? Мне доверяют! Это же люди!
Е л е н а (крестится). Слава богу!
М и х а и л (обнимая за плечи Любочку и Ольгу). У них миллион дел и миллион всяких прорех, но они уже видят новые университеты, видят всех грамотными, образованными…
Входит Н а д е ж д а в бекеше и круглой каракулевой шапке, за ней — закутанный сын С е р г е й.
Н а д е ж д а. Ждали? Калитка настежь. Здравствуйте! Не узнаете?
Е л е н а. Наденька! (Бросается к ней.)