Ее укладывают на диван. Евграфа уводят.
Н а д е ж д а. Товарищи, по местам!
Рабочие уходят.
Любаша! Любаша! Крепись, маленькая. Ты будешь жить, будешь!
Входит А н т о н.
А н т о н. В силовой найдена взрывчатка. Я сам отвезу Любу в больницу. (Подхватывает Любовь на руки.)
Н а д е ж д а. Попроси, потребуй. Ради меня, Антон…
Антон уходит, с ним Клава. Затемнение. На стеклах отражается багровое пламя пожара. Вспыхивает свет. Надежда снимает пальто, смотрит в окно. Вбегает м о л о д о й р а б о ч и й.
М о л о д о й р а б о ч и й. Товарищ Кряжева! (Подает обрывок плаката.) Здесь около трехсот подписей. Комсомольцы клянутся до пуска завода не уходить с площадки. В общем, понимаете… и пусть профсоюзники не мешают. Нам не надо никаких сверхурочных. Это наш закон, наш ответ.
Н а д е ж д а. Одну минуту. (По телефону.) Лесной… Кто? Говоришь, отстояли? Не рано радуешься?.. Нет? Ну, хорошо. (Рабочему.) Спасибо.
М о л о д о й р а б о ч и й. Вы скажите товарищам. На пожар нас не пустили, так они собрались здесь, ждут. (Уходит.)
Н а д е ж д а (на балконе, в наступившей тишине). Товарищи, сейчас сообщили, что пожар почти ликвидирован. Опасность прошла. Опасность осталась. Люто не хотят враги, чтоб мы строили, а мы будем, должны. И построим не один завод — десятки. Всколыхнем всю Сибирь, обновим ее, украсим. Миллионами рабочих рук обласкаем ее, суровую, и обернется она, родная, доброй, приветливой на заглядение для честных людей, могучей, непобедимой для врагов. Долго нам придется одной рукой возводить будущее, второй сжимать оружие. Но мы пройдем через все испытания и победим. Порукой тому вы, молодежь, ваши горячие сердца, ваша преданность делу партии. За работу, друзья. Народ никому не пересилить! (Возвращается в кабинет.)
С е к р е т а р ь (в дверях). Москва по телефону разыскивает товарища Коршунова.
Н а д е ж д а. Он поручил переговорить мне. Пусть соединят на мой телефон. Жду. (Садится за стол. Машинально пододвигает к себе сверток. Читает записку.) «Нам крайне необходимо встретиться. В залог моих лучших намерений, доказательством глубокого уважения к Вам посылаю найденную много лет назад рукопись, которую прятал мой сын. Г л а д ы ш е в». Гладышев? (Торопливо разрезает шпагат, реет обертку, находит записку Петра.) «Товарищ! Кто бы ты ни был, сохрани эти бумаги до лучших, светлых времен. Это история жизни человека, желавшего тебе счастья». (Бережно складывает записку. Перебирает пожелтевшие листы рукописи. Пробегает взглядом раскрытые наугад страницы.) Дмитрий Иванович… Дядя Дима… Петр.
С е к р е т а р ь (в дверях). Москва.
Н а д е ж д а (встает, снимает трубку). Здравствуйте, товарищ Орджоникидзе. Начальник строительства находится на месте происшествия. Докладывает Кряжева.
З а н а в е с.
Большая комната в доме Кряжевых, где когда-то праздновалась серебряная свадьба. Две двери — входная из передней и к старикам. Справа — два окна. Посредине комнаты стоит одетая К л а в а. Волнуясь, она никак не может решить, оставаться ей или уйти. Входит С е р г е й. Взрослый, он внешностью очень напоминает своего отца.
К л а в а. Что?
С е р г е й. Плох старик. (Пауза.) На пожаре не поберегся. Помогал растаскивать лес. Поработал больше, чем мог, — вот сердце и сдало. Домой приплелся и упал. Очнулся — зовет, требует к себе Любашу. Бабушка сказала, что она в больнице. Ему стало еще хуже. Потом проговорился, что с тобой у него вышла неприятность.
К л а в а. Что я наделала! Сережа, посоветуй: как мне быть?
С е р г е й. Не знаю. Не подозревал, что в тебе столько сухой, черствой деловитости.
К л а в а. Ах! Какая черствость? Накричала, а вот… Может быть, мне пойти к нему, поговорить?
С е р г е й. Некоторые товарищи пытались навестить — никого не захотел видеть. «Я, говорит, не святые мощи».
Клава проходит и садится на стул в углу комнаты. Тихо входит М и х е й, за ним Е л е н а И в а н о в н а.
Е л е н а. Не ходи ты, ради бога! Лежи. Сережа, объясни ты ему закон.