Из отчетов видно, что «опорная», «стратифицированная» стоянка — Ильмурзино — еще до раскопок была разрушена карьером. Никаких реальных слоев там не прослежено. Просто на уцелевшем участке находки были взяты по штыхам толщиной 15—20 сантиметров. Так же, по условным горизонтам толщиной 10—15 см, брался материал в Янгельке и Мурате. В книге все это трансформируется в предельно четкую картину, и автор оперирует, ни много ни мало, семью слоями Ильмурзина.
Не меньшие сомнения, чем сведения об объеме проведенных работ и стратиграфии, вызывают прочие результаты раскопок. На поселениях Янгелька, Долгий Ельник, Кусимовская, Мысовое якобы выявлены остатки жилищ. В мезолите России их вообще немного, а на Урале до недавнего времени и совсем не было.
Исследователю полагалось бы подробно охарактеризовать эти объекты. Но ни описаний, ни планов, ни разрезов жилищ в монографии нет.
То же и с находками. На странице 75 книги сказано, что на стоянке Романовка II обнаружены «разнообразные наконечники стрел из ножевидных пластинок». Среди 86 предметов из Романовки II, изображенных на таблицах 1 и 2, есть даже осколки без ретуши, но нет ни одного наконечника.
Странные превращения произошли с наконечниками кельтеминарского типа из Долгого Ельника II. В 1969 году сообщалось, что они найдены в культурном слое и входят в мезолитический комплекс[30]. В 1973 году (когда я показал, что это поздний неолитический тип) те же изделия описаны Матюшиным как происходящие из подъемного материала неопределенного возраста[31]. В специальной статье 1975 года о таких наконечниках[32], как и в монографии, о стрелках из Долгого Ельника нет ни слова, будто их не было вовсе.
Но если книга Матюшина не содержит важнейших данных о раскопанных им стоянках, чем же она заполнена? А чем угодно: выписками из литературы об Африке и Канаде, рассуждениями об ЭВМ и индоевропейцах. Наукообразность вместо науки. Публикации коллег, работавших на Каме и в той же Башкирии, в Казахстане и Средней Азии, опровергающие выводы автора, замалчиваются.
Итог ясен: перед нами недобросовестное сочинение, по сути дела фальсификация. Об этом, пусть и не столь определенно, трижды говорилось в центральном археологическом журнале. Тем не менее, Матюшин не только не был изгнан из стен академического института, но и бодро продвигался вперед. Стал членом Академии естественных наук, вице-президентом какой-то Народной академии, президентом Русского археологического общества и выдавал себя за борца с тоталитаризмом. К своему семидесятилетию он выпустил книгу о себе и устроил торжественное чествование в голубом зале Дома ученых. В 2000 году он умер. На похороны из двухсот сотрудников института пришло пять. Присутствовавшие члены дирекции выступать у гроба не захотели. Некролог никто не написал. Значит, все понимали, чего стоит этот человек. Но противодействовать его бурной активности никто не осмелился.
В том же 2000 году в Челябинске вышла книга «Древняя история Южного Зауралья». Раздел о каменном веке написал В. С. Мосин. Он не говорит прямо, что Матюшин жулик, но с полной определенностью заявляет, что все его построения основаны на недоброкачественном материале и сейчас имеют лишь «историографическое значение».
Я рассказал о четырех людях. Обычно подобные рассказы заканчивают фразами об отщепенцах, составляющих исключение, тогда как рядом подавляющее большинство их коллег трудится предельно честно и образцово. Испытанным приемом мог бы воспользоваться и я, но мне кажется, что для оптимистического заключения оснований у нас нет, а для тревоги — более чем достаточно.
Во-первых, речь идет не о событиях, отделенных друг от друга десятилетиями, а об одновременных явлениях: 1960-х—1970-х годов.
Во-вторых, задумаемся: сколько у нас дипломированных специалистов по каменному веку? Ведь не сто, скорее пятьдесят. По крайней мере четыре из них оказались фигурами сомнительными. Процент что-то слишком высок.
В-третьих, аналогичные ситуации отмечены и в других науках: у историков — «Велесовы книги», у филологов — фальшивый архив учителей Раменских (на один из «документов» оттуда и я ссылался) [33].
В-четвертых, все жулики легко находили поддержку и, в сущности, остались безнаказанными. Научная общественность не вытолкнула их из своей среды, а прикрыла. Можно ли рассчитывать на нормальное развитие науки при таком отношении к делу?
30
Г. Н. Матюшин. О характере материальной культуры Южного Урала в эпоху мезолита // СА. 1969. № 4. С. 40.
31
Г. Н. Матюшин. Мезолитические памятники высокогорных районов Южного Урала // Проблемы археологии Урала и Сибири. М., 1973. С. 53.
32
Г. Н. Матюшин. О наконечниках кельтеминарского типа на Урале // Памятники древнейшей истории Евразии. М., 1975. С. 144.
33
М. С. Макавеев. Династия учителей Раменских. М., 1963; Обратить в пользу потомков... // Новый мир. 1985. №8. С. 195—212; № 9. С. 218—236; А. А. Формозов. Собиратели каменных орудий в России в середине XIX века // СА. 1981. № 3. С. 97, 104; В. П. Козлов. Мифы Раменских. В его кн.: Российское архивное дело. М. 1999. С. 100—133.