Он думал мучительно.
В антракте публика задвигалась, все ходили по коридору и соседнему классу, очищенному от парт, гимназистки и епархиалки ходили и парами, и стаями. И она пошла с подругой. Что-то говорила и весело смеялась. Она была высокая, такая стройная. Дерюшетта!
И восторгом переполнилось сердце Витьки. Вот она, вот! Он влюбленными глазами следил за ней, за ее каждым шагом. Подошел Ванька Краснов, сунул Витьке кулаком в бок и спросил басом:
— Где твоя-то?
Витьку несказанно, невероятно оскорбил этот вопрос. И он резко сказал, почти крикнул:
— Пошел к черту!
— О, не хочешь сказать? А у меня нет, брат! Вот выпить бы! Наверху семиклассники устроили тайный буфет. Водку будут пить. Пойдем выпьем!
— Не хочу.
И рад был, когда Краснов отвязался.
После антракта опять пел хор, играли балалаечники. И после — танцы.
Витьке было неприятно, что Дерюшетта оживилась, лицо у нее стало таким счастливым…
Убрали стулья. Семиклассник Вехов захлопал в ладоши и закричал:
— Мсье, ангаже во дам!
Музыка заиграла вальс.
Пары закружились. О, если бы уменье и силы — подойти и попросить ее:
— Пожалуйста, можно вас на тур вальса?
Дерюшетта подождала, не пригласит ли ее кто. Витька видел, какими ожидающими глазами она смотрела на каждого кавалера, подходившего к гимназисткам. И ревность колола его сердце. Но не дождалась Дерюшетта, пошла танцевать с подругой. Витька задыхался от восторга. Он поместился в уголке, под часами, и смотрел оттуда не мигая.
Потом падекатр. И вот Витька с ужасом увидел: к Дерюшетте подошел шестиклассник Сафронов и пригласил ее… Она, счастливо улыбаясь, взяла его под руку. Они пошли. Сафронов в танце обнимал Дерюшетту. Свет померк. Угрюмо и зло смотрел Витька на них. Это была измена. Да! Сафронов довел Дерюшетту до места, посадил и, наклонившись, что-то говорил ей. И оба смеялись. Витьке стало душно. А, ты так?.. Все в нем заклокотало. Он готов был подойти к ним и дать Сафронову по уху. Он почуял, как под мундиром у него заходили мускулы. Но подлетел пятиклассник Гаврилов — Витька его считал дурачком — сказал что-то Дерюшетте, и они вдвоем понеслись в танце. А Сафронов, недолго думая, подхватил Дерюшеттину подругу.
«Так вот она какая, Дерюшетта?!»
Витька вспомнил Краснова: «Пойдем выпьем».
Он поспешно, невежливо толкая дам, мужчин, девиц, протолкался к выходу, долго ходил — почти бегал — по коридорам, отыскивая Краснова.
— Ты говорил, выпить можно. Давай!
— Нас не пускают, черти! Пятиклассникам, говорят, не давать.
— Как же? Я выпить хочу. Пожалуйста, Ванька, достань!
— Откуда же я достану?
— Я вот… десять рублей… Вот на, скажи, чтобы дали.
— Да ты что, сбесился? Идем лучше покурим.
— Покурим?
Витька момент подумал. Курить — грех страшнее в тысячу раз. Отец иногда выпивал, но курить — никогда. «Губы оторву, если закуришь».
— Идем!
Реалисты курили в уборной. Витька взял папиросу, весь будто пьяный от возбуждения. Дерюшетта! Дерюшетта! Зажег. Первая папироса в жизни. Он затянулся раз, другой…
— Ты через нос пускай.
Краснов показал, как пускать. Витька закашлялся. Все в нем вихрилось. Сердце ходило ходуном. Он рванул папиросу, бросил, растоптал.
— Давай еще!..
А Краснов рассуждающе:
— Ты зря папиросы не порть, они денег стоят.
Витька вынул кошелек и дал Краснову золотой.
— Купи на все!
Краснов захохотал.
— Дурак ты, Витька!
Чтобы достать кошелек, Витька расстегнул нижнюю пуговицу мундира. И не застегнул теперь. Стоял, курил, высоко задрав голову. А руки — обе — в карманах брюк. На него смотрели, смеялись.
— Что ты шикуешь? Смотри, Барабан придет.
— К черту Барабана! Я сам пойду к Барабану.
И так, с папиросой в зубах, руки в карманах, пошел Витька из уборной коридором… Он видел испуганные лица реалистов, Краснов дергал его за рукав:
— Что ты, дурак! Брось!..
Это только подбадривало Витьку. Он шел, пуская клубы дыма, широко и медленно шагал, руки в карманах. Мелькнули бородатые лица, и в них — удивление, почти ужас. Хорошо!.. Уже зал вот-вот, звуки музыки слышались. Витька видел: шепчутся кругом, ужасаясь. Хорошо!..
И вдруг — Барабан.
— Это что? Андронов! Это что?
И выхватил папиросу из Витькина рта и поспешно спрятал ее в рукав… И подхватил Витьку под руку, поспешно повел по коридору, зашипел прямо в ухо:
— Срамите училище, мальчишка!.. Завтра же вас исключат. А теперь — марш домой! Вон!