Проснулся Виктор поздно — солнце уже высоко было. Его тужурка, белье — все выглаженное аккуратной стопкой лежало на стуле возле кровати. Сапоги были начищены ваксой, а не чистились почти все лето. Он быстро оделся, вышел из комнаты. Та же старуха в очках встретила его в коридоре.
— Барыня встали, скоро чай будут пить. Пойдите погуляйте в саду пока. Сроду ведь не были. Папаша с мамашей бывали, а вы нет! Хорошо у нас!
Виктор, досадуя, вышел.
Сад весь был полон солнца, птичьих криков. Стая скворцов кричала в кустарнике. Грачи возились на старых осокорях. В стороне поднимались красные, чисто вымытые вчерашним дождем стены мельницы, столь ненавистной Виктору. По проторенной дорожке он прошел до пруда, сел на скамейку. Пар тонкой вуалью поднимался с пруда. Рыбешки выскакивали порой из воды, и тогда легкие круги лениво расходились по дымящейся поверхности.
— Здравствуйте, Виктор Иванович! — сказал молодой женский голос позади.
Виктор поднялся поспешно, оглянулся. И онемел: возле него стояла Дерюшетта… Она, улыбаясь, смотрела ему прямо в лицо, и глаза были полны непобедимого любопытства. Виктор машинально подал руку, но не мог сказать ни слова.
— Давно же мы не видались! — сказала Дерюшетта. — Если бы не случайность, вероятно, еще долго не увиделись бы.
Виктор пробормотал:
— Дерюшетта!
— Что? — спросила она. — Вы что-то сказали? Почему вы на меня так пристально смотрите? Не узнаете?
Виктор сказал, еле разжимая челюсти:
— Уз-наю… Елизавета Васильевна!
— Однако какой вы стали большой! Даже бородой обросли. Мне уши прожужжали вами. Я думала: вы другой. Послушайте, почему у вас такая борода?
— Я все на хуторе живу и зеркала не видел полтора месяца.
Он был смущен, потерялся. Она засмеялась. Виктор, сам не зная почему, засмеялся тоже. Позади, за кустом, что-то хрустнуло. Девушка, все еще смеясь, оглянулась и воскликнула:
— Мама, посмотри, какая у него борода!
Толстая, высокая женщина в розовом капоте, обшитом белыми кружевами, шла к ним. Она весело закричала:
— Ага! Вот и он, сокол-лебедь! Ну, здравствуй, здравствуй, молодчик! Гляди, гляди, у него в самом деле борода растет! Батюшки, как года-то бегут!
Она поцеловала Виктора в лоб.
— Ты всегда от нас бегал. Я тебя сколько времени не видела. Ну, вот теперь попался.
Виктор, улыбаясь, опустил голову.
— Ну, ребятушки, чай пить пойдем. Ты домой едешь?
— Домой.
— И мы ныне поедем домой. К спасу надо. Вот вместе.
Они пошли к дому. Дерюшетта шла впереди. С неиспытанной жадностью смотрел Виктор на нее. Он не мог опомниться. Когда садились за стол, Виктор спросил:
— Вы ехали, Елизавета Васильевна, в начале мая из Саратова на пароходе?
— Ехала. А почему вы об этом спрашиваете?
— Это еще что за «вы»? — вмешалась Ольга Петровна. — Вот что, Витя… И ты, Лиза, у меня чтобы не было этого. Вместе маленькими играли, целовались, а выросли — и церемонии.
Виктор и Лиза засмеялись смущенно.
— Образованные стали.
— Чудачка ты, мама!
— Ну, не чуднее вас… Человеческий язык не коверкайте. Ты, Витенька, у меня не смей говорить ей «вы». Мне можешь, потому что я старенькая, а с ней — чтобы я не слышала.
Виктор посмотрел на Ольгу Петровну преданно.
— Я повинуюсь, Ольга Петровна, если это, конечно, не будет Елизавете Вас…
— Ну, пошел величать!
За чаем смущение прошло. Сперва робко, потом уже смелее Виктор говорил Дерюшетте «ты» и «Лиза». Вспомнили, как играли в детстве. Посмеялись. После, пока готовили тарантас, Виктор и Лиза опять пошли в сад. Оба почти не говорили. Виктор заметил: Лиза смотрит на него изучающими глазами. Он не утерпел:
— Ты почему так пристально смотришь на меня?
— Мне всю жизнь так много о тебе говорили, что… я проверяю, тот ли ты.
— И что же?
— Кажется…
Она запнулась. Виктор весь напрягся, дожидаясь ответа, как удара.
— Что кажется?
— Кажется, тот.
Смятение началось у него в сердце. Он смеялся, глаза светились. Он взял руку Лизы, пожал.
— И ты боялась меня?
— Да, порой.
— А порой?
Она засмеялась.
— Какой ты любопытный!
Их позвали. У крыльца уже стоял запряженный парой тарантас. Народ толпился во дворе. Все издали смотрели на Виктора. Ему показалось: все улыбаются радостно. Бородатый мужик подошел к нему: