В лесу в этот час удивительная тишина. Только птичий хор приветствует восход солнца, но голоса птиц не нарушают, а только подчеркивают тишину леса. И вдруг в эту тишину врывается звук охотничьего рога.
Я ждал его, я знал — рог зовет зубров. Значит, сейчас они появятся.
Прошло несколько минут, и послышались другие звуки: хруст веток, громкое сопение, фырканье. Они! Я приготовился, и все-таки, когда из-за деревьев, из утренней золотистой дымки, низко опустив тяжелые лобастые головы с широко расставленными кривыми рогами, появились зубры, я почувствовал, как сильно у меня забилось сердце. И не только потому, что эти животные производили впечатление сами по себе, но и потому, что — я очень хорошо понимал — они возрождены в самом буквальном смысле слова, возрождены человеческой волей и умом, человеческими знаниями и терпением, а главное — огромной человеческой любовью к животным.
Едва кончилась первая мировая война и люди вернулись к мирному труду, они вспомнили о зубрах. Можно ли их спасти, не поздно ли?
В 1923 году по предложению польского натуралиста Яна Штолемана было организовано Международное общество спасения зубра. В распоряжении энтузиастов имелись сохранившиеся на земном шаре всего 56 зубров, которые жили в зоопарках пятнадцати стран. Это, конечно, очень мало, однако и с этим количеством можно было начинать работу. Но… Но тут выяснилось, например, что чуть ли не половина оставшихся зубров старые, что почти нет специалистов (да и откуда им быть?), знающих этих животных. Поэтому, когда зубры, жившие в Германии, начали болеть, никто не мог их вылечить.
Его предки были современниками мамонтов.
Даже вопрос о питании зубров был не совсем ясен. Одни считали, что зубрам нужна трава, а древесный корм они употребляют лишь тогда, когда травы не хватает (это мнение явилось одной из причин неудачной акклиматизации и размножения зубров в Аскании-Нова в 1921 году), другие были уверены, что, поскольку зубр — зверь исключительно лесной (недаром же он дольше всего уцелел в Беловежской пуще), ему нужна лишь древесная пища. И не понимали люди, что в Беловежскую пущу зубры забрались не от хорошей жизни — ушли в чащу, в болота от преследования людей. Не знали и не понимали люди и многого другого. В результате за пять лет (с 1923 года) поголовье не только не увеличилось, а, наоборот, уменьшилось — в 1927 году осталось лишь 48 зубров. Но и это поголовье продолжало сокращаться — еще через пять лет зубры остались лишь в Польше, Венгрии, Англии, Германии, Голландии и Швеции. И осталось их, как значилось в первой опубликованной «Племенной книге», всего 30.
Трудно сказать, что было бы дальше. Скорее всего, зубры продолжали бы вымирать, и в конце концов ученые зарегистрировали бы дату смерти последнего зубра, умершего в зоопарке, как зарегистрировали они дату смерти последнего странствующего голубя или последней квагги. Да, так бы и случилось, если бы не два американских ученых — братья Хейнц и Лутц Хек. Они предложили скрещивать оставшихся зубров с бизонами.
Братьям Хек не пришла бы в голову их замечательная мысль, не будь бизонов, уцелевших в национальных парках США и Канады и на некоторых фермах. А главное — не будь бизонов Бродячего Койота.
Многие десятилетия бизоны спасали — одевали и кормили — индейцев. И вот пришло время индейцу по имени Бродячий Койот спасать бизонов. С огромным трудом поймал он случайно уцелевших в кровавой бойне двух маленьких бизончиков — бычка и телочку, выкормил и вырастил их.
Трудно было индейцу, очень трудно: ведь повсюду рыскали охотники за бизонами, да что там охотники — и бродяги, и авантюристы, и бандиты, и искатели приключений; и любой с радостью всадил бы заряд в бизона, а заодно и в индейца. Но Койот был смелым и упрямым человеком. Он прятал и укрывал животных, угонял их при малейшей опасности. Он буквально не отходил от первых появившихся телят. И так изо дня в день, из года в год в течение двадцати трех лет жил он в постоянной тревоге и постоянной опасности. Но стадо росло, и через двадцать три года, благодаря мужественному и самоотверженному индейцу, оно состояло уже из 300 бизонов!
Но все труднее и труднее становилось укрывать и оберегать этих животных состарившемуся Койоту. Он знал: пока может делать хоть шаг, будет около своих бизонов. Но что с ними произойдет потом?