Все это относится к процессам «гражданским». В «уголовных» процессах судьи были не так гуманны — большинство обвиняемых попадало на виселицу или на костер. С начала XII по XVII век только во Франции было вынесено около ста смертных приговоров животным. Судили животных и в Италии, и в Германии, и в Англии, и в Голландии, и в Швеции, и в Швейцарии. Вот несколько примеров.
В XIII веке во Франции свинья была приговорена к повешению за то, что съела свой приплод.
В 1268 году осужден был поросенок, нанесший увечья ребенку.
В 1314 году бык за нападение на человека был приговорен к повешению.
В 1389 году казнили лошадь, убившую человека.
В 1442 году в Цюрихе судили волка. Его привезли на суд в клетке и установили на центральной площади, где состоялся суд. Волк обвинялся в убийстве двух девочек. У него нашлись горячие защитники. Тем не менее он был осужден и казнен.
В XV веке судили жеребца по обвинению в лености и вспыльчивости. По решению суда он был убит дубиной.
В 1796 году в Германии заживо закопали в землю быка, обвиненного в том, что якобы из-за него начался падеж скота.
Список этот можно было бы во много раз увеличить.
Были и другие меры наказания: животных отлучали от церкви. Так, например, поступил епископ лозаннский в 1120 году, отлучив от церкви гусениц и полевых мышей, не пожелавших подчиниться приговору суда, а через год он отлучил и мух, проникших в церковь. Великий Викарий в 1584 и 1585 годах проклял гусениц, появившихся в его епархии.
Животные выступали на судах не только в качестве ответчиков. Ведь они же считались мыслящими существами. Значит, они вполне могли быть и свидетелями.
Если, например, человек подвергался нападению грабителей в своем доме и никто из людей, кроме него самого, не мог засвидетельствовать этого, потерпевший в качестве свидетеля мог привести в суд кошку, собаку или петуха.
Правда, свидетели-животные тут же могли превратиться в обвиняемых. Если суд устанавливал, что они, будучи очевидцами преступления, не позвали на помощь криками, их жестоко наказывали, чаще всего казнили. Нередко перед казнью животных пытали раскаленным железом, кнутом и прочими изощренными орудиями пыток средневековых инквизиторов. И крики истязаемых животных считались их признанием.
Впрочем, наказывали, пытали и судили не всех животных.
В некоторых странах быки, жеребцы и овцы пользовались особым покровительством. Если им не разрешалось официально топтать посевы, то и к ответственности их за это не привлекали. Хозяин погубленных посевов даже не мог предъявить иск хозяину животных. Единственно, что разрешалось пострадавшему — это взять хворостину и прогнать потравщиков с поля или огорода.
Но если гуси, куры или утки были уличены в подобных же деяниях, они немедленно представали перед судом и жестоко наказывались.
Однако в других странах судили за потраву и лошадей и коров. Обычно их казнили, а мясо шло в пользу суда.
Церковь в средние века уделяла много внимания животным, о них велись долгие «ученые» споры. Одни придерживались мнения, что животные — божьи создания, что у них «бессмертная душа», другие, подобно итальянскому кардиналу Роберто Баллармино, не верили в их загробную жизнь и поэтому очень жалели животных, которым суждено жить лишь на земле, третьи придерживались мнения французского монаха Бонжо, считавшего, что животные — это черти.
Послесловие к предыдущей и предисловие к следующей главе
рошли века, тысячелетия. Человечество повзрослело, поумнело. И поклонение животным теперь кажется смешным. Но если вдуматься, если присмотреться, не увидим ли мы сейчас следы давно ушедшего культа животных или ненависти к ним? Речь идет, конечно, не о племенах, для которых охотничья магия — не вчерашний, а сегодняшний день, не о племенах, находящихся на низких ступенях цивилизации.
Группа ученых, руководимая американским профессором Э. Колдуэлом, опросила 150 тысяч человек — жителей 18 стран. Выло установлено, что, во-первых, в этих странах существует не менее четырех тысяч примет-суеверий и, во-вторых, из каждых десяти опрошенных только трое категорически заявили, что абсолютно не верят в приметы. Четверо из каждого десятка признались, что хоть и понимают всю бессмысленность предрассудков, все-таки склонны верить в них.