Дальнейшие изменения происходили уже в другом полушарии, куда несколько раньше, чем наступила катастрофа на Американском континенте, переселилось какое-то количество этих животных.
На родину эогиппус, но теперь уже в виде лошади, причем лошади одомашненной, вернулся лишь в XVI веке и произвел очень сильное впечатление на местных жителей. Ацтеки и инки пугались не только самих европейцев-завоевателей, сеявших вокруг себя смерть, но и страшных животных, на которых восседали эти завоеватели. И тем не менее коренное население не хотело отдавать свою свободу пришельцам без боя. В тяжелых сражениях пало немало испанцев, и немало лошадей осталось без хозяев. Лошади убегали от испанцев в прерии, в степи Техаса, привыкали к вольной жизни, дичали. Так на просторах Америки появились дикие (точнее было бы сказать — одичавшие) лошади-мустанги.
Они очень пригодились отважным индейцам, которые научились приручать мустангов, они очень нужны были лихим скотоводам-ковбоям. В бескрайних прериях мустанг был незаменим: быстрый, сильный, выносливый, нетребовательный, легко переносящий голод и жажду, идущий по глубокому снегу и переплывающий бурные потоки. Какое еще животное может сравниться с ним?
«Индейские лошади», как называли мустангов, хорошо чувствовали себя в степях американского Запада, успешно размножались. Даже столетие назад, уже после того, как с ними начали борьбу, мустангов было не менее трех миллионов.
Постепенно скотоводы всё активнее стали вытеснять мустангов с их пастбищ. Когда они не уходили добровольно, их убивали. Потом люди решили, что вообще было бы полезно уничтожить диких лошадей, и тогда на них стали устраивать облавы. Но настоящее избиение мустангов началось после второй мировой войны. Для борьбы с дикими лошадьми применялись не только новейшее оружие и техника — разрабатывались специальные планы уничтожения этих животных.
Теснимые охотниками, уходили поредевшие косяки мустангов все дальше и дальше в гористые районы Запада. День и ночь преследуемые, они становились все более чуткими, осторожными, живя постоянно в опасности, учились прятаться и путать свои следы. Но ни крутые горы, ни осторожность, ни хитрость уже не могли спасти мустангов: не имея возможности преследовать лошадей в горах на машинах, люди бросили против них авиацию.
Самолеты и вертолеты разыскивали в горах косяки мустангов и, включив специально приспособленные для этой цели сирены, на бреющем полете начинали преследовать лошадей. Обезумевшие от ужаса животные мчались по крутым склонам, срывались в пропасти, слабые падали замертво обессиленные, но основной косяк, преследуемый страшным ревом, продолжал двигаться туда, куда умело направляли его летчики.
В конце концов мустанги оказывались на каком-нибудь заранее намеченном охотниками плато, где ожидали своей очереди другие охотники, прибывшие на грузовых фургонах.
И все-таки он покорится человеку. И не только покорится — он станет его верным слугой, другом, помощником.
Нет, тут мустангов не убивали — им была уготована другая, более мучительная смерть. Перепуганных животных загоняли в фургоны, точнее, набивали ими фургоны до отказа и отправляли на скотобойни. Цель и смысл этих мероприятий? Во-первых, мустанги, как считали скотоводы, вытаптывают пастбища и поедают траву, предназначенную для скота (хотя в горах, куда загнали диких лошадей, скот не пасут), а во-вторых, из мяса и костей мустангов предприимчивые дельцы научились делать прекрасные удобрения! В фургоны набивали столько лошадей, что они там повернуться не могли. А если в пути и погибало несколько животных, это никого не волновало.
Однако эта «беспечность» и подвела современных «ковбоев».
Однажды некая миссис Вилья Джонсон ехала в автомобиле по дороге вслед за грузовым фургоном. Ее внимание привлекла кровь, которая лилась из фургона. Отважная миссис заставила остановить фургон и, несмотря на недовольство сопровождающих его, потребовала открыть дверцу. Она увидела прижатых друг к другу, перепуганных, измученных мустангов, а на полу — затоптанного крошечного жеребенка.