С этого дня Вилья Джонсон начала борьбу за спасение мустангов, которая длилась больше двадцати лет.
Американское правительство было равнодушно к уничтожению диких лошадей, его не беспокоило, что уже не миллионы, не сотни и даже не десятки тысяч — всего около девяти тысяч мустангов осталось в Америке. Да, собственно, о чем беспокоиться? Настоящих ковбоев уже нет, индейцы загнаны в резервации — кому нужны дикие лошади? А при отлове хоть какая-то польза — удобрения!
Власти не смущало, что мустангов уничтожали самыми варварскими и мучительными способами: устраивали облавы весной, когда животные еще слабы после зимовки и не могут спастись бегством от своих преследователей, когда они, загнанные, быстро теряли силы и становились легкой добычей. В результате охотники выгоняли на плато или в долину слишком много мустангов — фургоны не способны были увезти всех. В таких случаях охотники стягивали ноздри животных проволокой. Это затрудняло дыхание, и животные быстро слабели. Ну, а слабые, естественно, не могли убежать далеко от своих преследователей, когда они возвращались в эти места за следующей партией мустангов.
Конечно, пойманных животных не кормили в пути. Не кормили их и тогда, когда они неделями находились в загонах мясоперерабатывающих комбинатов: вместо того чтоб мясо хранить в холодильниках, предприниматели предпочитали «хранить» его в живом виде и забивать лошадей по мере надобности. А если мустанги и гибли от голода, не беда: удобрения можно изготовить и из павших.
Чтоб узнать все это, Вилье Джонсон не потребовалось много времени и сил: «охотники» и их хозяева и не скрывали своих «методов». Не испугались они и тогда, когда благодаря миссис Джонсон все это стало известно американской общественности. И они оказались правы: власти по-прежнему оставались глухими к судьбе мустангов.
Правда, в 1959 году был издан закон, запрещающий охоту на диких лошадей с автомобилей. Но о вертолетах и самолетах ничего не было сказано. А ведь именно они-то и были основным оружием охоты на мустангов — в грузовых фургонах диких лошадей только перевозили. И истребление продолжалось.
И тогда подали голос в защиту диких лошадей американские мальчишки. Наверное, и они смотрели фильмы о гангстерах и читали комиксы, наверное, и они были «вооружены» автоматическими игрушечными пистолетами, которые мало чем отличались от настоящих. И может быть, любимыми героями многих из этих мальчишек были гангстеры или сыщики. Но, видимо, любовь к животным — какое-то непознанное еще учеными чувство — восторжествовало надо всем.
Это не киноковбои, а ковбои настоящие. Ведь истинное дело ковбоя — не стрелять из кольта, а пасти скот. Ковбой, если перевести дословно, — это «коровий мальчик».
В США это движение называли «бунтом детей», хотя скорее можно было бы назвать его «голосом разума».
Дети Америки встали на защиту мустангов. Они не издавали законов, они не могли запретить охотникам использовать вертолеты, автофургоны и автоматическое оружие. У них было другое средство: они засыпали сенатора Генри Джонсона письмами и рисунками, они организовали в городах демонстрации, они рисовали плакаты и оклеивали ими автомашины. «Спасите диких лошадей!» — требовали дети. «Спасите мустангов!» — кричали плакаты во многих городах. И взрослые не выдержали. Сенатор вынужден был разработать законопроект, запрещающий уничтожение мустангов, предусматривающий размещение диких лошадей в резервациях. От имени тысяч мальчишек и девчонок (впервые в истории США!) перед комиссией американского конгресса выступил одиннадцатилетний инициатор движения в защиту мустангов Грегори Гьюд. Он потребовал утверждения закона. И закон был утвержден.
И хочется думать, что Грегори и тысячи его единомышленников, добившись закона об охране мустангов, будут требовать его строгого соблюдения.
Спасет ли закон мустангов, время покажет. Но в данный момент стоит обратить внимание на другое: когда дикие лошади перестали интересовать людей, перестали приносить им пользу, люди с легким сердцем пошли на то, чтоб полностью истребить этих животных.
Но ведь не только мустанги потеряли для людей практическое значение. Роль лошади в жизни человека вообще стала во много крат меньше и уменьшается с каждым годом. Так неужели человечество распрощается с этими животными и лошади останутся только в цирках, в зоопарках или в специальных театрах?