- Не понимаю, зачем вам войны, - говорил Змей, возвращаясь на базу, унося на борту раненных и убитых, - живое всё ведь - как цветы. Распустились, красоту в мир привели. Где она ещё - красота, во мне только железо, вон в той звезде - камни да плазма... Век живого короток. Вот уже и отцвели, дали жизнь другому, умерли. Зачем же?
- Те, кто бомбами друг в друга пуляют, войны не начинают, - отвечал Земнухов.
- Ты вот зачем здесь?
- Выбор у нас небольшой. Мне определили, что учиться можно на садовника, выучился, но искины и в этом лучшие, они во всём лучшие, им можно не платить.
- Я искин, но мне нужен ты.
- Это на Литере так.
- Было время, когда у нас живые оказались в резервациях. А потом живые придумали вирус, и неживые все остановились. С тех пор, живое и неживое вместе.
- И у нас вместе. Мама всю жизнь вязала. Смеялась - глаза не видят, пальцы скрючились, так со спицами в руках и помру. Живое в большинстве живёт бедно. Работы нет, а за ту, что есть, платят мелочь. Только прожить. Зато придумали нам розовые очки! Придумали и линзы, но не прижилось, люди отказывались от линз...
Когда человек был на борту, он привычно отмечался ведущим, но были они уже, как одно целое. Змей знал, кого прикроет человек, и человек знал, где лучше справится машина.
- Давно здесь не был, - сказал Земнухов.
Он стоял перед своим домом в родном Приморске. Над головой проплыл старый прогулочный дирижабль. Улица пыльная и пустынная. Дом типовой, девять этажей, синие, белые клетки панелей. Шестой этаж. Дверь открылась сухим щелчком. Никого. Земнухов прошагал по трём маленьким комнатам, остановился в своей спальне у окна. Пыльные жалюзи открылись не сразу.
Серые облупившиеся коробки домов, поржавевшие жуки-автобусы летели, натужно жужжа, над аллейкой, по которой он бегал в школу. Перед отлётом на перевалочный пункт вон там, в углу клумбы, он посадил маленькую пушистую сосну. Купил в подарочном горшке и посадил. Мама тогда сказала, что сосны быстро растут, прилетишь - не узнаешь, если приживётся. Сосна, вон она, раскидистая, ветки, будто руки... А автобусы раньше были разноцветные.
Земнухов покрутил головой. На полочке с их семейной фотографией, электронными типовыми пятью сборниками мировой литературы, на стопке книг, перевязанных упаковочным жгутом, над каким-то письмом лежали розовые мамины очки. Узковатые, с круглыми розовыми линзами, они сели на нос неудобно, скребла где-то за ухом левая дужка.
Но кубики домов заиграли красками. Разноцветные новенькие автобусы плыли в небе. Улыбающийся человек смотрел в окно дирижабля. Цветущие клумбы, зелёные деревья.
Вспомнил, что видел письмо. Точно, на книгах. Прочитал вслух:
- Уважаемая Вероника Михайловна, просим вас сдать книги в библиотеку. На письмо отвечать не надо, письмо сформировано роботом. Спасибо.
Надо же, мама брала книги в библиотеке. Книги были потрёпанные, подклеенные. "Дерсу Узала", "Джейн Эйр", "Бегущая по волнам".
- Кажется, я остаюсь, Змей...
Змей задержался в ремонтном доке на космодроме и теперь в ожидании кружил вокруг дома из серо-голубых панелей. Земнухов рассмеялся. Широкая, изъеденная пылью звёздных дорог морда Змея уставилась в окно.
- Остаёмся? Задача, цели? - спросил с готовностью искин.
- Книги сдам. В библиотеку, - сказал Земнухов и растерянно добавил: - Думал, что библиотеки давно вымерли как вид. Так! Самое главное - еда, сколько у тебя там пайков осталось?
- Тридцать четыре, - отрапортовал Змей.
- Еды мне хватит, спать буду дома. Оставь еду и лети, Змей, ты не обязан меня ждать, - сказал Земнухов, стараясь говорить как обычно.
- Полетим вместе, - отрезал Змей, - после того, как "Книги сдам. В библиотеку".
- Ну вместе, так вместе. Так ещё лучше, - рассмеялся Земнухов, на душе стало легко, просто так, ни почему, как если бы утро, тебе пять лет и сегодня воскресенье, все дома, слышно, как на кухне закипел и отключился чайник, в окно стучит дождь.
В квартире было пыльно, серо. Не сказать, что мешала пыль. Раньше вообще уборку делали сами. Это злило. Ведь был домашний робот, но "Железяки нас завоюют, вот увидите", - зло бросал отец.
Земнухов бродил по квартире, неумело пытаясь организовать уборку. Робот-уборщик плавал кое-как, смахивал пыль странным образом, будто пританцовывал и кренился все время набок. Потом оказалось, что Земнухов сумел включил сразу два режима.
Змей, висевший во дворе дома, услышав, как чертыхается человек, сказал:
- Одно мне непонятно. У вас есть археологи, ты рассказывал, что они раскапывают слои цивилизаций. Зачем же удалять пыль? В каменном веке никто не удалял пыль, и их нашли спустя столько лет. Вас не найдут, вы смешаетесь с предыдущим слоем.
- Тебе говорили, что ты болтун? - буркнул ему Земнухов уже из кухни.