Итак, в лодке между скалами находилась семья — взрослые и дети. Несмотря на холод, все члены семьи были голые, только с плеч каждого свисала шкура моржа или морского котика. Эти шкуры только едва защищали человека от ветра, — и даже не все тело, а лишь подветренную сторону. В лодке вместе с людьми находился и весь их скарб: глиняные горшки, плетеные сумки, ножи, оружие. Здесь были вещи, изготовленные из камня, из кости, из морских ракушек. Наибольшую ценность представляли заржавленный топор, продолговатый кусок железа с крюком на конце и отверстиями посередине, неизвестно как попавший сюда с какого-то строительства, а также два железных гвоздя.
Посреди лодки находился очаг. Здесь, в самой широкой части ее, была насыпана земля и на ней разложен небольшой костер. Он едва тлел и почти не давал ни тепла, ни света.
Девочка подбросила в огонь небольшой кусок дерева, но мать закричала на нее:
— Что ты делаешь? Зачем кладешь такое большое полено? — И она быстро выхватила из костра «большое» полено — величиной всего с ложку, — отломила от него кусочек с палец и бережно положила в огонь.
Чтобы уберечь огонь от дождя, над ним на трех колышках была подвешена сплетенная из морской травы циновка. Да и основным топливом являлась все та же морская трава, которая даже высушенная горела плохо, так как была пропитана морской солью.
— Если дождь не утихнет, нам скоро нечего будет положить в костер, — проворчал Тайдо.
Никто ничего ему не ответил: все хорошо знали это.
Неожиданно в тумане на поверхности воды обозначились очертания какого-то предмета, и через минуту показалась лодка.
— Кто это? — тихо спросил Тайдо.
— Кажется, Кос, — ответил сын.
Это был их ближайший сосед Кос, тоже глава семьи, как и Тайдо.
— Эй, Кос! — закричал ему Тайдо. — Куда и зачем ты направился в такую погоду?
— Нам нечего есть! — донеслось из тумана, и лодка скрылась из глаз.
Тайдо посмотрел на дно своей лодки и обнаружил, что и у них осталось всего несколько маленьких рыбок и ракушек. Дети подобрали их и положили в горячий пепел. Тайдо и самому хотелось есть, но приходилось терпеть.
Он все поглядывал на небо: скоро ли перестанет дождь.
— Сейчас пройдет, — наконец сказал он.
И действительно, тучи разорвало на клочья, дождь понемногу начал стихать. Вот уже выглянуло солнце. Вот и последние клочья туч пронеслись на восток — и взорам людей открылся дивный уголок земли. Перед ними был город. Город, не уступавший огромному Нью-Йорку, но только мертвый. Во все стороны расходились, переплетались между собой улицы-каналы, на всем их протяжении возвышались черные здания — скалы. Ни одно из них не было похоже на другое, и все они вместе создавали впечатление большого сказочного города. От некоторых из них к воде сбегали ступени и над пучиной моря нависали балконы. Высились к небу колокольни церквей, башни высотой в два километра; вершины их сверкали на солнце вечными снегами, а по склонам сползали голубые ледники.
На перекрестке двух улиц с высоты десятиэтажного дома падал водопад. Поток уже в высоте превращался в тончайшую водяную пыль, переливающуюся на солнце всеми оттенками, и на противоположной темной стене обозначалась радуга.
Чудесный, сказочный город, только жителей в нем не видно. Кроме тех, что в лодке Тайдо, нигде ни единой души. Но вот высоко, на выступе-балконе одной из громадин показались две светло-серые фигуры, а рядом, из темных проемов окон, выглянуло множество белых фигурок, должно быть, детворы. Уж не жильцы ли вышли полюбоваться хорошей погодой?
Но вдруг раздался пронзительный крик, несколько серых фигурок выпало из окна, и вот они уже летят вдоль улицы. Теперь стало видно, что это чайки, а две фигуры покрупнее — альбатросы. Обычно их редко можно увидеть на суше. Чаще всего их встречают в море, за несколько тысяч километров от берега. Недаром у них размах крыльев имеет около двух с половиной метров. Здесь альбатросы могут считать себя полноправными гражданами города. Ничто не угрожает им: европейцев здесь не бывает, а алакалуфы, едва различимые у подножий скал, не представляют для них никакой опасности.
Ну, а чайки, — эти всюду чувствуют себя как дома, везде поднимают шум и гам. А что это там происходит? Как будто снег на скале шевелится. Вдруг оттуда взлетает целая туча птиц, но скала по-прежнему остается такой же белой, она шевелится и галдит. Вот они, главные обитатели этого города!
Оказывается, он вовсе не мертвый, каким представился с первого взгляда.
Спустя некоторое время что-то зашевелилось и в конце улицы. Из-за поворота выплыли два черных зверя; играя и кувыркаясь, они стали приближаться к лодке Тайдо.
Вода, остававшаяся спокойной даже в бурю, пришла в движение. Волны стали плескаться о стены. Эхо пронеслось по теснине.
По фонтанам, взметнувшимся над головами этих животных, сразу можно было догадаться, что это киты, вернее — два небольших китенка. Удивительно, до чего легко и проворно передвигались эти неуклюжие животные. То головы, то хвосты их мелькали в воздухе, то вся туша целиком показывалась из воды, а затем плюхалась так, что все вокруг вздрагивало; то, поднимаясь вертикально над водой, китята кувыркались друг через дружку. Одним словом, они шалили, как и полагается шалить всем маленьким детям.
И дети Тайдо любовались ими, кричали, смеялись. Но самому Тайдо было не до смеха.
— Эти озорники могут натворить нам бед, — сказал он и направил лодку подальше от разыгравшихся китят. Но те, увидев для себя новую забаву, погнались за лодкой, чтобы поиграть с ней. Дело принимало серьезный оборот. Волны начали бросать лодку из стороны в сторону, грозя разбить ее о скалы. Вот один из китят, оказавшись почти рядом с лодкой, как бы желая показать свою удаль, кувыркнулся так, что чуть не задел хвостом ее борт. Лодка накренилась и зачерпнула воды, дети испуганно закричали.
— Налегай! — крикнул отец сыну. И все в лодке, даже мать, принялись грести что есть силы. Легкий челн летел, как стрела, но китята не отставали, они прыгали и резвились, как будто лодка была их игрушкой. К счастью, вскоре показались открытые ворота между домами — проход между скалами.
— Сворачивай! — скомандовал Тайдо. Манг моментально уперся шестом в скалу, а отец в это время быстро направил лодку в проход. Через несколько секунд они были уже во «дворе».
Китята, как видно, были крайне удивлены таким быстрым исчезновением своей игрушки, и даже остановились у прохода между скалами: он был для них слишком узок. Да они и не собирались проникать внутрь: выпустили кверху по фонтану воды и поплыли себе дальше.
К югу от Огненной Земли всегда водилось много китов. Поэтому, конечно, не было недостатка и в китобоях. Но все же китобоев здесь было значительно меньше, чем в северных морях, — во-первых, потому что нелегко добираться в такую даль, а во-вторых, — эта часть океана считается самой неспокойной, самой бурной на всем земном шаре. Немного можно насчитать судов, которые прошли эти места, не испытав шторма.
Но все бури и штормы — ничто по сравнению с этими скалами, которые грозят опасностью морякам не только на поверхности моря, но и под водой.
Борется корабль, насмерть сражается с бурей в открытом море; люди, кажется, уже на волосок от смерти, и все же в их сердцах теплится искра надежды. Но вот раздается крик: «Земля!» — и от этого, казалось бы, желанного слова, кровь стынет в жилах, сердце сжимается, надежда гаснет, и смерть заглядывает в глаза.
И теперь уже на корабле все только и думают об одном: как бы уйти подальше от этой благословенной земли, уйти туда, в страшный, бурлящий океан. Он, этот океан, теперь кажется им ласковым, приветливым, желанным.
Надежную стражу имеет зачарованный город! Пользуются этим и киты: правда, сами они не могут вместиться в узких проходах между скалами, но зато охотно отпускают туда своих детенышей.