— Нужно признать, Файлу хорошо рассчитал, — тихо сказал Кандараки Скотту.
— Да, недурно, — ответил Скотт. — Если раньше китаец не удрал, то тут уж нечего и думать.
— Посмотрим, — снова сказал Кандараки.
С большим трудом все вскарабкались наверх и пошли по обрыву. С левой стороны отвесно вздымались скалы, справа — зияла бездна. Идти можно было только по узкой тропке в один шаг шириною, а иногда и того уже. Река шумела где-то глубоко внизу. Одно неловкое движение — и человек полетит в пропасть, где и костей не соберешь.
Так, осторожно, прижимаясь к каменной стене, шли они почти целый час. Никто не проронил ни слова. Каждый был занят лишь тем, чтобы тверже и вернее поставить ногу. А тропинка все время петляла, кружила, то удаляясь от берега, то снова приближаясь к нему.
Кое-где из-под обрыва торчали макушки редких кустов, и люди догадывались, что под обрывом была растительность.
Вдруг раздался нечеловеческий вопль. Чунг Ли оступился, взмахнул руками и полетел в пропасть. Уцепился за куст, оборвался, опять уцепился… Шелест падающего тела становился все тише и тише и, наконец, совсем смолк.
Все стояли, словно окаменелые. Предсмертный вопль китайца остановил в жилах кровь, каждый боялся пошевельнуться. Но не успели они опомниться, как Файлу злобно вскрикнул — и тоже полетел в пропасть. Снова зашелестели кусты и снова очень скоро все стихло. Только снизу, словно из пустой бочки, доносился гул реки.
— Можно потерять рассудок от этого кошмара, — дрожащим голосом произнес Скотт.
Ему никто не ответил; все стояли в безмолвии, с побледневшими лицами. Спустя немного Хануби осторожно нагнулся и глянул вниз: стена обрыва шла отвесно, из расщелины торчали редкие кусты, а дна пропасти не было видно, только где-то глубоко внизу бесновалась река.
— Что же делать? — обращаясь ко всем, произнес Кандараки.
— Чунг Ли говорил, что дальше эта река принимает несколько притоков, — сказал Скотт. — Возле них нам и следует искать золото. Теперь мы и сами найдем это место. Но какое ужасное несчастье!
И они медленно, со всеми предосторожностями двинулись дальше.
VIII
Хунь Чжи и Качу. — История их похождений. — Мертвый хочет погубить живого. — Все кончается очень просто
В тот же день, несколькими часами ранее, по той же самой долине прошли два человека. Они вели в поводу лошадь.
Один из них был чернокожий — самый обычный папуас, рослый и сильный. Но никаких украшений, обычных для его соплеменников, на нем не было видно. Другой — невысокого роста, со смугло-желтым лицом, проворный и ловкий. За плечами у него висело ружье.
— Ну-ка, Хунь Чжи, посмотри в свою бумажку, — сказал черный, — что там написано?
Хунь Чжи достал бумагу, — ту самую, которую на катере разрисовал Чунг Ли, и принялся рассматривать ее.
— Вот тут показано: долина сильно сужается…
— Действительно, становится уже, а дальше, кажется, и вовсе нельзя пройти, — показал вдаль рукой Качу.
— Затем, — разбирал по бумаге Хунь Чжи, — надо подняться влево, наверх, и там обойти узенькой тропинкой. Ну в этом мы потом разберемся, — сказал он, пряча бумагу, — пока нужно спрятать лошадь, здесь мы с ней не проберемся.
И они отвели ее в ту долину, где ее обнаружили Скотт и его спутники.
Идя дальше, они добрались до того места, где нужно было подниматься вверх, осторожно прошли тем же самым обрывом, с которого сорвались Чунг Ли и Файлу, и через некоторое время спустились снова к реке. Тут был довольно ровный берег и можно было двигаться свободней.
Хунь Чжи снова заглянул в бумажку.
— Теперь, — сказал он, — нужно пройти немного назад, до того места, где по обрыву растут кусты, а сам обрыв образует выступ. Там, пишет он, следует ждать его или он сам будет нас дожидаться, если придет раньше.
Пройдя небольшое расстояние, они увидели, что справа отвесная стена горы покрыта довольно густым кустарником, а над ним, словно балкон, виднеется выступ. Выше над ним стена поднималась отвесно вверх, и там чуть заметной полоской голубело небо. Они расположились под этим обрывом, достали из мешка жареное мясо казуара, перекусили и напились воды из реки, шумевшей тут же у самых ног.
— Значит, сегодня они должны быть здесь, — начал Качу. — Но для чего было нам тащиться сюда? Разве нельзя было раньше как-нибудь освободить Чунг Ли?
— Не забывай — его охраняют так, что он и шагу ступить не может! Особенно этот проклятый Файлу, которого я готов преследовать до самого ада, лишь бы уничтожить его.
— Пожалуй, и я тоже, — согласился Качу, сверкнув глазами.
— А главное, — продолжал Хунь Чжи, — брат говорил мне вот о чем: нам необходимо побывать в этих местах. Брат знает, где здесь можно найти золото. К чему нам отказываться от него?
Пока они сидят и беседуют, мы вернемся немного назад и посмотрим, что с ними произошло.
Убежав с плантации, Хунь Чжи и Качу отправились сначала вдоль берега моря и через день добрались к ближайшей соседней станции.
Им необходимо было раздобыть чего-нибудь съестного. Бродя вокруг станции, они увидели несколько лошадей, и тут им пришло в голову угнать одну из них. Надо сказать, что папуасы не имеют понятия о лошадях, даже боятся их. Поэтому никто из туземцев внутри острова не позарится на лошадь, а для живущих на побережье спрятать ее — даже если бы удалось украсть — не легче, чем у нас спрятать слона.
Все это было на руку нашим беглецам. С похищенной лошадью они направились в глубь страны. Хунь Чжи рассчитывал добраться до голландских владений на Новой Гвинее, подальше от англичан, а там решить, что предпринять дальше.
Качу было все равно, куда идти, и он последовал за Хунь Чжи.
Труднее всего оказалось добывать себе пищу, так как у друзей, кроме ножа, не было никакого оружия. Вот тут-то и помогла лошадь. Они гонялись за казуарами, пока добыча не выбьется из сил, а потом добивали их дубиной. Таким же способом охотились и на кенгуру.
Встречаясь с папуасами, они никак не могли приблизиться к ним: туземцы так боялись лошади, что, увидев ее еще издали, пускались наутек. Через несколько дней они добрались до реки Фляй и услышали тарахтение мотора. Ясно, что это могли быть только белые. Но кто? И почему они здесь? Уж не Скотт ли послал погоню?
Спрятав лошадь и приблизившись к катеру, Хунь Чжи и Качу узнали не только своих хозяев и их слуг, но и Чунг Ли.
Хунь Чжи даже глазам своим не поверил. Каким образом брат оказался здесь? Куда он направляется? С тех пор они стали искать случая связаться с Чунг Ли. Прошло несколько дней, пока это им удалось.
Когда они однажды намного опередили экспедицию, — а сделать это было довольно просто, так как двигались они напрямик, то заметили на реке островок. Подумав, решили, что катер будет здесь вечером и, вероятно, остановится на ночлег.
Так оно и случилось.
Хунь Чжи остался с лошадью, а Качу перебрался на островок и спрятался на дереве. Ночью он спустился к Чунг Ли, переговорил с ним и условился, как действовать дальше.
Тут же Качу прихватил и ружье задремавшего сипая.
Значит, Файлу не ошибался, когда говорил о таинственной тени.
После этого оба товарища все время шли за катером, пока не получили от Чунг Ли письмо, которое тот пришпилил к дереву.
Таким же способом друзья дали ему и ответ, из-за которого едва не случилось несчастье. Единственного китайского иероглифа на листе пальмы было достаточно, чтобы Чунг Ли понял, что все идет своим чередом. И вот теперь они поджидали самого Чунг Ли, решившего, как они поняли, в этом месте удрать от своих хозяев.
— Нехорошо так сидеть и ждать, — говорил Качу. — Может, ему не суметь вырваться без нашей помощи?
— Я и сам думаю то же, — отвечал Хунь Чжи, — но ему лучше знать, что и как делать.
В этот момент у них над головами послышались крики.