Таких же ничтожных зверей, как тогдашний человек, гиены совсем не боялись и не уважали — и сразу двинулись вперед.
Тут-то и помогли прежние попытки человека применить орудия либо оружие.
Вожак и Кра подняли по суку и… хватили по спинам непрошеных гостей. В первый момент могло показаться, что необычное поведение людей скорее удивило, чем устрашило гиен. Они никогда не видали ничего подобного!
Гиены разъярились и полезли в драку.
Но теперь уже не только вожак и Кра, а и все, кто только мог, схватились за оружие — и гиены были вынуждены бежать, потеряв одного зверя убитым. Человек победил!
Победил врага в бою с оружием в руках!
И эта победа имела для всего человечества куда большее значение, чем все наши сражения с использованием пушек, танков, бомб и так далее.
Однако новое происшествие помешало людям как следует усвоить и закрепить в сознании приобретенный опыт.
Уже какое-то время вдалеке грохотал гром, но дождь прошел стороной.
Спустя еще немного времени вновь раздался неясный гул, который все приближался и приближался. Ручей начал взбухать, и через минуту в овраг хлынула высокая волна. На миг вода забурлила у туши динотерия, завертелась, поднялась. Вот труп зашевелился, сдвинулся с места.
Вода все прибывала, напирая, добираясь до людей. Люди полезли на дерево. Вода поднялась еще выше. Тушу динотерия развернуло течением и понесло на дерево, где мертвое животное зацепилось за ветки. Люди стали поспешно спускаться, несколько человек успели слезть, но дерево не выдержало натиска, ствол отломился от застрявших наверху корней и рухнул в воду.
Вода увлекла за собой и дерево, и людей, и разлагающийся труп зверя…
Все это произошло очень быстро, но люди легко отделались — наводнение закончилось так же быстро, как началось, вода спала.
Однако «дом» их был уничтожен, почва стала влажной и склизкой. Людей снова ждали скитания…
VII
Богатый уголок. Битва гигантов. Возрождение культуры. Нападение крокодила. Чудо на реке. Вынужденное бегство
Продвигаясь по дну оврага, наше племя вышло к широкой реке. Берега ее были довольно крутыми, и здесь люди нашли пристанище куда лучше прежнего. Место было очень удобное: тут и лес, и луга, начинавшиеся за оврагом, и прозрачная река, и заросли камышей на песчаных наносах в том месте, где в реку впадал ручей. А на горизонте виднелись горы; над ними клубились не то тучи, не то дым.
Племя с удобством расположилось под выступом прибрежного склона. Сама пещера находилась не у воды, а гораздо дальше и выше, что позволяло держаться в стороне от нежелательных соседей, которые могли водиться в реке. Наверху простиралась безлесная равнина, и люди теперь не опасались, что сверху на них свалится какое-нибудь страшилище.
В этом уголке было все, что нужно для жизни: и лесные плоды, и рыба в реке, и степные и луговые травоядные звери и, наконец, множество птиц, населявших камыши.
Все было, только человек еще не знал, как всем этим воспользоваться.
Правда, птицы, как говорится, сами лезли в руки. Они никогда видели человека, никто на них не охотился, и они не ведали, что им следует остерегаться этих двуногих зверей.
Цапли, утки, веретенники, журавли, чайки возились в камышах и взлетали над водой целыми стаями. Длинноногие фламинго стояли на одной ноге, как стражи, а забавные горбатые пеликаны бестолково переминались на одном месте.
Когда вожак схватил одного из пеликанов, остальные лишь немного отступили, удивленно глядя на поднявшуюся возню.
Вскоре берег, как снегом, покрылся перьями, а пух носился, как облако. Хорошо наелись люди в тот день! Но птицам это не понравилось, и они они начали сторониться незваных гостей.
Остаток дня люди спокойно отдыхали, перебрасываясь немногими известными им словами. У них появилось и новое слово, означавшее всю совокупность обитавших у реки птиц.
Подходили к воде, нагибались и глядели на рыб, даже подталкивали друг друга, указывая на рыб руками и произнося какие-то слова — каждый свои. Впоследствии одно из этих слов приживется и будет означать всех рыб в целом.
Но вдруг перед ними высунулась из-под воды жуткая, продолговатая и плоская голова с огромной зубастой пастью. Люди в ужасе закричали и отскочили назад. Их крики встревожили и крокодила, и он снова исчез под водой.
Ночью раздавались какие-то звуки, чей-то грохочущий топот, но усталые люди ничего не слышали и спокойно проспали до самого утра.
Утром они снова отправились на охоту за птицами, но дело обернулось совсем иначе. Птицы уже поняли, что на озере появились опасные звери, и не желали дожидаться, пока их поймают. Пришлось за ними бегать, гоняться, поднялся шум, птицы еще больше всполошились, — и в конце концов наши охотники вернулись с одним фламинго, несколькими крохотными птенцами и яйцами.
Прибавив к этому лягушек, улиток и корней тростника, день прожили не хуже вчерашнего. И снова вспомнили об орудиях, и то один, то другой начали действовать палками, острыми камнями и особенно обломками костей, которых было много в дельте ручья.
От леса к реке шла узкая и крутая тропинка, являвшаяся единственным спуском к воде. Судя по звериным следам, животные часто проходили по этой тропе на водопой.
Несколько раз посреди реки раздавался шум, плеск, слышалось какое-то сопение; потом в реке начинал ворочаться непонятный громадный зверь. К берегу он не приближался. И этот неведомый водный зверь пугал людей гораздо сильнее, чем более опасные лесные хищники: тех, по крайней мере, можно было рассмотреть.
И вот как-то под вечер, когда люди уже собрались в своей пещере, зверь выбрался из воды. Вошел в камыши, распугал всех птиц и начал громко возиться в зарослях. Это был бегемот (гиппопотам), каких еще и сейчас достаточно в Африке.
В это же время по тропе спускались на водопой четыре мастодонта. Завидев гигантов, бегемот поспешно направился «домой». Мастодонты вошли в воду, напились, постояли немного и повернули назад.
Едва передний ступил на тропу, как наверху показались два носорога, которые тоже шли на водопой.
На узкой тропинке эти колоссы не могли ни разойтись, ни свернуть. Стычка была неминуема, тем более что носороги не упускали возможности схватиться с соперниками.
Передний носорог, спускаясь вниз, неожиданно для себя оказался между двух мастодонтов. Недолго думая, он наклонил голову вниз и в сторону и вонзил два страшных рога в живот мастодонта. Тот так взревел, что, казалось, задрожала земля, — и осел на задние ноги.
Затрубили остальные мастодонты[3], заревели оба носороги. Эхо прокатилось по окрестностям, а люди забились в дальние уголки пещеры и затаили дыхание.
Между тем, задний мастодонт уже вонзил свои саженные бивни в шею носорога, и тот упал рядом с раненым мастодонтом. Второй носорог, увидев, что остался один против троих, начал поворачиваться, собираясь убежать, но в этот момент две пары бивней распороли ему бок.