Если бы однажды Лот потерялся, по этим "следам" его можно было бы быстро отыскать.
Остров постепенно превращался из белого в серый - ракушечник впитывал влагу. Мы полезли в хибару и сидели внутри тихо, как мыши. Все промокло: палатка, одежда, доски. Даже воздух над островом, казалось, промок. Над головами носилась водяная пыль.
Вечером, когда дождь приутих и по всей хибаре было развешано промокшее белье, Лот подсел ко мне на гидрокостюм, закусил губу и посмотрел на меня с досадой: костер потух.
Начинались сумерки. Мы попытались добыть огонь.
Мокрые спички не зажигались.
"ЛОТ ПЫТАЕТСЯ ДОБЫТЬ ОГОНЬ. ХОЧЕТСЯ ЕСТЬ. СОЛНЦЕ СЕЛО. РЕШИЛИ ДЕЖУРИТЬ ПО ОЧЕРЕДИ. ЛОТ ВОРОЧАЕТСЯ И НЕ СПИТ".
"ДВА ЧАСА НОЧИ. ЧЕРЕЗ ЧАС БУДИТЬ БРАТА. ГЛАЗА СЛИПАЮТСЯ. БАТАРЕЯ ФОНАРЯ СКОРО СКИСНЕТ, КАК СКИСЛИ БАТАРЕИ ПРИЕМНИКА".
"С ДАЛЬНЕГО КОНЦА ОСТРОВА ДОНОСИТСЯ СТРАННЫЙ СТРЕКОЧУЩИЙ ЗВУК. ОН КАК БУДТО ГРОМЧЕ. ЛОТ..."
Лот проснулся сам. Еще неясно было, что за звук доносится с той части, где только мелкая бухта с глинистой водой. Наученные предыдущими событиями, мы поджидали какой-нибудь неприятности и сидели затаив дыхание, до боли всматриваясь в темный прямоугольник ночи. Между тем стрекотание становилось громче.
Его заглушала муха, бившаяся о стекло фонаря
- А ведь это...- Лот не договорил.
- Лодка! - крикнул я, и мы помчались на звук.
Шаги Лота быстро затихли. Я обернулся и посветил: в луче фонаря он лежал на боку, морщился и растирал лодыжку. Потом махнул мне рукой - мол, иди.
И я побежал.
Стрекот мотора оборвался. Я остановился, не зная, куда идти. Наконец в дальнем конце мыса сверкнул огонек и вновь застучал мотор. Мне показалось, что теперь лодка уходила от берега. Не разбирая дороги, я кинулся вперед.
Несмотря на то, что я обежал всю бухту, лодки не было. Но у берега плескалась потревоженная вода, а невдалеке стояла полиэтиленовая канистра и валялся резиновый тюк.
Когда мы с Лотом, нагруженные тюком и канистрой, вернулись к хибаре, оттуда стремглав вылетело какое-то животное. Лот вскрикнул и уронил фонарь.
Я же инстинктивно прижался к шершавым доскам хибары. Оно было близко, в темноте, но пока не нападало. Я слышал его частое дыхание и топтание по ракушечнику. Нас разделяло метра три - один его бросок. Одной рукой я прикрывал горло, другой ощупывал доски за спиной, искал какой-нибудь гвоздь. Под руки ничего не попадалось. Тогда я начал медленно опускаться, чтобы подобрать камень, лежащий где-то у ног. Им мы приваливали дверь хибары, я это помнил и быстро шарил рукой по ракушечнику. И тут кто-то дотронулся до моей руки. Я отдернул ее, но распрямиться не посмел. В голову лезло черт те что: сейчас кинется, прямо на загривок!
А зверь был совсем близко. Но я по-прежнему его не видел, хотя изо всех сил таращил глаза. Что-то опять коснулось моей руки. И не знаю, что дальше произошло, то ли прошел первоначальный испуг, то ли стоял я неудобно согнувшись и отчаялся ждать нападения, но я набрал побольше воздуха и заорал: "Ло-о-от!!!" Животное шарахнулось, отскочило. Я воспользовался этим и кинулся к брату, там был фонарь. Первая мысль: теперь есть шанс отбиться. И лишь потом я сообразил, что животное можно ослепить. Оно вернулось и опять теперь было рядом. Я слышал его негромкое дыхание и топтание по ракушечнику.
Дрожащий луч фонаря метнулся справа от лежащего Лота, потом слева, потом по его спине и наконец вытянулся во всю длину.
Я ожидал увидеть что угодно, но увидел совершенно неожиданное: я увидел Чапу. Лохматую, грязную...
Она шагнула ко мне и тявкнула. В луче фонаря поблескивали ее глаза.
- Чапа, иди сюда...
Она послушалась, подошла и села у ног. Голова ее пришлась мне как раз по грудь. Все еще дрожащей рукой я потрепал ее по загривку. Она тихонько взвизгнула и замолотила хвостом.
Что бы там ни было, но это была наша собака!
Я боялся себе в этом признаться. Я верил и не верил своим глазам. Но это, несомненно, была она.
И тут поднялся Лот.
- Чапа вернулась,- сказал я.
- Вижу.
- Наверное, она по нам соскучилась,- сказал я и осекся. Лот не ответил, наклонился и взял в руки Чапин хвост.
- По-моему, нехорошо, что мы ее так рассматриваем,- сказал он.- Она все чувствует.
Чапа сидела ни жива ни мертва.
- Надо ей как-то дать понять, что мы ее признали...
- А вдруг это не она? - неожиданно сказал Лот.- Где она была?
- Не знаю. Но все равно это наша собака. Наша Чапа. Скажи ей что-нибудь ласковое!
Лот бросил хвост.
Раздражение Лота в этот момент объяснялось просто: представьте себе, что на своем письменном столе вы потеряли что-нибудь очень заметное... Спички, например. Весь день... Даже не один день, а два или три дня ушло у вас на то, чтобы найти коробок. Кроме вас, в комнату никто не входил. То есть никакой комнаты по условиям задачи просто нет. Есть стол. Даже не целиком, а лишь крышка. И вот по этой крышке вы миллиметр за миллиметром в течение нескольких дней как последний дурак ползаете... А потом вдруг коробок появляется. Сам. Как в цирке. И вам мат. И все с вами понятно.
За несколько дней остров был обшарен нами вдоль и поперек с той же тщательностью, что и упомянутая выше крышка стола. Собаки не было.
"ВЕРНУЛАСЬ ЧАПА. ЧТО С НЕЙ БЫЛО, МЫ НЕ ЗНАЕМ.
БЫЛО БЫ ЕСТЕСТВЕННЫМ СВЯЗАТЬ ЕЕ ПОЯВЛЕНИЕ С ЛОДКОЙ, ВЕЧЕРОМ ПОБЫВАВШЕЙ НА ОСТРОВЕ. НО ВЕДЬ В ТОТ ДЕНЬ, КОГДА ОНА ИСЧЕЗЛА, НИКАКОЙ ЛОДКИ НЕ БЫЛО!
КТО БЫЛ В ЛОДКЕ? КТО ОСТАВИЛ ПРОДУКТЫ? МОЖЕТ БЫТЬ, СТАРИК? ТОЛЬКО ОН ЗНАЕТ О НАШЕМ ПРЕБЫВАНИИ НА ОСТРОВЕ. НО ПОЧЕМУ ОН НЕ СНЯЛ НАС ОТСЮДА?
ПОЧЕМУ УЕХАЛ, НЕ ДОЖДАВШИСЬ? ОТКУДА УЗНАЛ, ЧТО У НАС КОНЧАЕТСЯ ВОДА? КАК В ЕГО ЛОДКЕ ОКАЗАЛАСЬ СОБАКА? (ЕСЛИ ОНА ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАМ ПОБЫВАЛА.) ЧАПА БЛИЗКО К СЕБЕ НИКОГО НЕ ПОДПУСТИТ, КРОМЕ МЕНЯ, МАТЕРИ ИЛИ ЛОТА.ЧТО СТАРИК ЗНАЕТ ОБ ОСТРОВЕ?
ЧТО ВООБЩЕ ТУТ ПРОИСХОДИТ? КАК МЫ ОТСЮДА ВЫБЕРЕМСЯ?"
Я проснулся первым. В закрытые глаза сквозь щели в досках хибары било солнце. Я тут же вспомнил ночную историю. Собственно говоря, ее не пришлось даже вспоминать, я проснулся с этой историей, потому что всю ночь она торчала в голове, как гвоздь. Проснулся и Лот. Открыл глаза и отвернулся к стене. Было видно, что вставать ему не хотелось. Встать в данный момент значило наткнуться на Чапу, валявшуюся у входа, и задать себе опасный вопрос: где она была?