Еще один заход. Еще взрывы. «Не попадешь!» — повторял Вахтомов. Но вот «Юнкерс», надрывно гудя, уплыл на запад, неуклюжий, ненавистный.
Вахтомов вскочил, отряхнулся. Из-под машины выглянуло чумазое, потное лицо шофера.
— Улетел? — спросил он. — Слава богу.
Поехали дальше. Но километров через восемь воткнулись в хвост большой колонны. Она стояла. Шоферы и редкие пассажиры «загорали» на бровках кювета, а некоторые отошли подальше в поле.
— Пробка, товарищ лейтенант, — сказал шофер и сбил на затылок фуражку. — Ох, не нравится мне це дило!
Вахтомов двинулся вдоль колонны неторопкой походкой человека, знающего себе цену, как привыкли ходить кадровые военные. На подножке одной из машин сидел лейтенант-пехотинец с расстегнутым воротом и с аппетитом уплетал колбасу. Острый кадык его то и дело вздрагивал под упругой небритой кожей.
Вахтомов поздоровался и спросил, давно ли остановилась колонна. Лейтенант тщательно прожевал кусок, шмыгнул носом и ответил:
— Часа три.
— Что случилось, не знаете?
— Нет. То ли голову разбомбили, то ли мост взорвали.
Вахтомов посмотрел вперед, сощурив свои коричневые глаза. Лес, тянувшийся от дороги на почтительном расстоянии, вдруг круто с обеих сторон устремлялся к шоссе и сжимал его в тиски. Шоссе сквозь лес прорубалось неширокой просекой.
— М-да, — произнес Вахтомов и подумал: «Все может быть. Надо узнать точнее». Он вернулся к своей полуторке и посоветовал шоферу полем добраться до леса и на опушке замаскироваться. Шофер без лишних слов прогнал машину через кювет, и она бойко затряслась по ржаному полю, оставляя за собой две широкие колеи. Засуетились и другие шоферы, тоже погнали свои машины через поле к лесу. Через каких-то десять минут шоссе опустело.
Вахтомов улыбнулся и зашагал по обочине туда, где застопорилось движение. Через километр лес с обеих сторон примкнул к шоссе. Здесь было оживленно. Приглядевшись, Вахтомов понял, что солдаты разных родов войск перемешались между собой и не составляли единого. Лишь слева, в иссеченном солнечными лучами лесном полумраке, он заметил расположившуюся на отдых воинскую часть и свернул туда. Капитана Анжерова, командира пехотного батальона, смуглого, в надвинутой на самые глаза фуражке, заметил сразу и обрадовался ему.
Танкиста судьба свела с Анжеровым неделю назад, на второй день войны, западнее города Белостока. Позиции батальона атаковали немецкие танки. Взвод Вахтомова помог отбить несколько атак. И в тот момент, когда фашистская пехота оказалась без танкового прикрытия, Вахтомов дал команду: «Вперед!»
И три советских танка, поднимая удушливую пыль, ринулись на врага, а за ними поднялся в контратаку и батальон Анжерова. Фашисты дрогнули и побежали. Красноармейцы ворвались на окраину местечка, но тут встретили отчаянное сопротивление. Танк Вахтомова был подбит, остальные два отошли в укрытие, батальон окопался. Вахтомов с водителем покинули танк, не забыв прихватить пулемет. Но к своим уйти не удалось: фашисты опять бросились в атаку. Первый удар приняли на себя Вахтомов и водитель, подбитый танк оказался метрах в ста впереди линии обороны батальона и служил надежным прикрытием. Атака противника снова захлебнулась. Вот тогда к Вахтомову подполз капитан Анжеров со взводом бойцов.
— Держись, танкист! — сказал капитан. — Привел тебе подкрепление.
Только в сумерки атаки прекратились, и при вздрагивающем багровом свете горящих окраинных домов местечка Вахтомов покинул пехотинцев. Анжеров пожал ему на прощанье руку и сказал проникновенно:
— Спасибо, друг!
Вахтомов разыскал свой взвод, пересел на другой танк и воевал еще четыре дня на подступах к Белостоку, пока не потерял все машины. Из города выехал одним из последних его защитников. Даже после того, как город опустел, фашисты еще целые сутки не решались в него войти. Своих друзей-пехотинцев Вахтомов растерял ночью, когда покидал город: они, кажется, ушли по другой дороге.
И вот опять он встретился с капитаном Анжеровым.
— Танкист? — удивился капитан. — Жив? Здорово, друг! — улыбнулся, обнял Вахтомова, как старого приятеля.
— Рано умирать, капитан, — ответил смущенный Вахтомов. — Воевать лишь начинаем. Что там делается?
— Только подошли. Не разобрался еще.
Далеко впереди поднялась ружейная и пулеметная трескотня и неожиданно стихла.
— М-да, — задумчиво произнес Анжеров.
— Пошли, капитан. Надо узнать, — предложил Вахтомов. — Дело серьезное. Недоброе там, чует мое сердце.
Взяли отделение и двинулись в путь. Вахтомов и Анжеров шли рядом: танкист — среднего роста, коренастый, крепкий в плечах, в синих галифе, черной куртке и шлеме; пехотинец — высокий, с маузером в деревянной кобуре на боку. Много бродило в лесу красноармейцев, потерявших свои части, растерявшихся, не знающих, что делать. Увидев спокойно шествующих двух командиров с отделением бравых пехотинцев с редкими в то время автоматами, красноармейцы один за другим пристраивались к ним — пехотинцы, связисты, саперы, кавалеристы со шпорами, но без лошадей. К тому времени, когда Вахтомов и Анжеров вышли на опушку, когда увидели за мелколесьем небольшую высотку, сопровождение их выросло, как снежный ком. Вахтомов и Анжеров остановились, не решаясь идти дальше так открыто. К ним подбежал бравый старшина, с пшеничными усиками на продолговатом лице. Подбежал, щелкнул каблуками и обратился к Вахтомову, почему-то принимая его за старшего: