Шли, держась за руки, молчали и без слов было хорошо. Устав, сели в троллейбус, добрались до центра. До самой ночи бродили по людным улицам, очутились на Красной площади. Несмотря на поздний час, здесь было много народу. Прожекторы освещали колышущееся человеческое море. На древних башнях Кремля алели рубиновые звезды. Голубые ели застыли по обеим сторонам Мавзолея. Послышался перезвон курантов — уже половина первого ночи!
Теперь Гедалио и Ната время проводили вместе. Утром встречались в условленном месте и не разлучались до вечера. Бродили по улицам. Или спешили в парк Горького, протискивались поближе к эстраде и смотрели концерт. Или доставали билеты на закрытый концерт, в цирк, а потом спорили. Вкусы у обоих оказались разными.
Неожиданно им удалось достать билеты на бал в Кремле.
Вечером с душевным трепетом вступил Гедалио на кремлевскую землю. Их было много таких, как он, приехавших со всех концов планеты. И сам Кремль с золотыми маковками соборов, с величавой красотой дворцов и палат, с древними башнями и зубчатыми стенами, даже сам Кремль, много повидавший на своем веку, еще ни разу не видел столько разноплеменных молодых гостей.
Бал уже начался. Ната и Гедалио пробрались на Ивановскую площадь. Вдруг кто-то схватил юношу за руку, потянул в сторону. Он не сразу сообразил, куда его тянут, — в хоровод. Лишь после того, как он убедился, что Ната рядом с ним, успокоился.
Им овладело легкое, бездумное настроение. Дурачился, смеялся, играл в «третий лишний», увлек Нату танцевать, хотя танцор из него был никудышный. Часто наступал ей на ноги. Ната смеялась:
— Ой, какой ты неловкий, Гедалио.
И он смеялся. Потом схватил ее за руку, потащил, сам не ведая куда. Очутились на краю крутого ската, и Гедалио увлек Нату вниз, где в мерцании веселых огоньков, вдоль стены разместились торговые палатки.
Наткнулись на аттракционы. Гедалио вызвался показать свою силу. Перед ним бил кулаком о наковальню дюжий негр. Но несмотря на многообещающую комплекцию, удар был слабый — стрелка едва перевалила середину штатива.
Гедалио ударил на совесть, и зрители одобрительно загудели: стрелка чуть не достигла вершины.
— А ну, попробуем! — и вперед протиснулся небольшого роста, широкий в плечах парень. Он ударил энергично, коротко, и стрелка стремительно врезалась в ограничитель и застряла там. Поднялся восторженный крик, парня подхватили дюжие руки и подкинули кверху. Когда, смущенный такой почестью, он наконец, снова почувствовал под ногами землю, а внимание зрителей привлек очередной претендент на почести, Ната подошла к парню и сказала улыбаясь:
— Здравствуй, Коля!
Тот вскинул густые пшеничные брови и и радостно воскликнул:
— Наташка! Здравствуй!
Гедалио наблюдал в стороне. Ната подозвала его и познакомила, представив парня:
— Мой школьный товарищ Николай Трубников. Покоритель Сибири.
— Сибирь? — заинтересовался Гедалио. — О! Сибирь!
— Поедем к нам, — улыбнулся парень, — У нас неплохо.
— Холодно, — заметил Гедалио.
— Что холодно, то холодно. Знаешь, Наташка, мы первую зиму жили в палатках, ох, и досталось же нам. Но не пропали, как видишь.
— Ты на какой стройке?
— Я в Братске. Уехал на Иркутскую ГЭС, а потом в Братск перебрался, романтики больше. Ну что, товарищ, — обратился он к Гедалио с улыбкой, — поедешь в Сибирь?
Гедалио подумал и сознался:
— О, я боюсь!
— Не здорово, зато искренне. Я к тебе, Наташка, забегу. Тебе от Фени подарок занести надо. Но после фестиваля, раньше некогда, сама понимаешь. Ну, до скорой встречи, меня друзья ждут. Пока! — он помахал рукой и заспешил к торговым палаткам.
— Он сам виноват? — спросил Гедалио.
— Как виноват? — удивилась Ната.
— Я хотел сказать, сам, без помощи уехал в Сибирь?
— Как без помощи? Бесплатная дорога, подъемные…
— Нет, нет, — замахал руками Гедалио, досадуя на себя за то, что никак не может вспомнить нужное слово. Оно вот где-то рядом, так и крутится вокруг да около, а на язык попасть не может. Наконец оно пришло:
— Добровольно?
— Конечно! Он по комсомольской путевке поехал.
Опять комсомольская путевка! Надо будет позднее узнать, что это такое.
Они поднялись наверх, и Ната повела его в Большой Кремлевский дворец. Они поднялись по широкой лестнице. Гедалио, никогда не бывавший во дворцах, был восхищен. Ната привела его в зал заседаний Верховного Совета и шепотом объяснила, что это за зал.
— Парламент? — спросил Гедалио. Не удержался от соблазна, опустился в депутатское кресло и засмеялся довольный. Кто бы мог подумать, что Гедалио побывает там, где заседает советский парламент, даже посидит в депутатском кресле. Самая высокая власть — это такое непостижимое, это такое далекое, что даже малейшая, хотя бы внешняя близость с нею, не представлялась ему возможной. Гедалио представил себе, как недоверчиво посмотрит на него мать, когда он расскажет, что был в Кремле, в этом дворце, даже пробовал сидеть в депутатском кресле. При этой мысли он опять рассмеялся и рассказал Нате, что думал.