– Искусство – понятие странное, каждый видит его по- своему. Я считаю, что все, что делает человек – искусство. Ну, например, твои записки на листочках, стружка от карандаша или то, как ты делаешь лисичек для закладок в книги, я считаю это…искусством. Твои танцы ночью, браслеты, колечки, все к чему притрагивается человек становится искусством, разве что…
– Что?
– Разве что природа. Она сама по себе красивая, здесь сомнений быть не может…
Я чувствовала, что уплывала от этого разговора куда-то далеко.
– Великими становятся лишь после смерти, – заключила Лина.
А дальше я провалилась в глубокий сон.
На следующий день, как и обещала Лина, она повела меня к своим друзьям музыкантам. Она выглядела очень бодрой, и мои попытки вернутся к вчерашнему разговору, были безуспешны. Перед мною вчера был совершенной иной человек, который открылся мне случайно, под покровом ночи, под алкоголем, а сейчас перед мною все та же хохотушка Лина. Когда мы выходили из квартиры, я чувствовала себя крайне скверно. Нас встретила пожилая тетка, которая тащила по лестнице пакеты с мусором. Лина приветливо поздоровалась с ней, но та, к моему удивлению, ответила ей грубо, зачем-то припомнив ее мать, а потом еще и отца. Улыбка с лица сразу пропала и Лина вышла из подъезда, сказав, что люди в этом доме давно пропитаны гнильем.
Она повела меня после пар куда-то на другой конец города. У меня пересохло во рту, поэтому я стала просить ее купить воды в магазине, но она куда-то сильно торопилась. Мы зашли за какие-то гаражи, и я услышала скрипку. Очень странно, подумало мне, ведь она говорила про современную музыку, а играла соната Бетховена. Мама в детстве часто включала мне их перед сном, они хорошо успокаивали, наверное, поэтому я выросла тихим ребенком, ведь Лине, наверное, включали что-то из разряда дабстепа. Пройдя еще немного мимо луж и грязи, мы зашли в какой-то небольшого размера гараж, со стен которого слезала краска.
– Здравствуйте, друзья!– Лина сбросила свою кофту и побежала всех обнимать.
В комнате (если это можно назвать так) было три человека, не считая нас двоих. Две девушки и один парень. По порядку: у барабанов в самом углу сидела тихая девушка, с короткой стрижкой, глазками в пол, пухлыми губками, девушка, словно сошедшая с обложки какого-нибудь недорого журнала для строгих тетенек. На ней была юбка, черная кофта, закрывавшая ее плечи, на руках много резинок, туго перетягивающих ее запястья. Как я узнала от Лины, именно с ней она познакомилась в магазине, звали ее Мария, она была барабанщиком. Помню, еще тогда я отметила про себя, мол как такая тихая, хрупкая, фарфоровая девушка может играть на барабанах? Однако, как я узнала позже, внешность и возраст на мастерство не влияет.
Вторая девушка была совершенной противоположностью. У нее было дерзкое лицо, строгий взгляд, тонкие губы. Якая такая стерва, скажу я вам. Кстати, потом я выяснила, у нее действительно был скверный характер. На тонком, но вздернутом носу был пирсинг, на языке тоже, волосы были перекрашены в черный, выдавали корни на голове. Черная кожаная юбка, майка, бюстгальтер на размер больше – все это говорило об ее бунтарской натуре. Звали ее Виктория и она была гитаристка, но рядом с ней был установлен микрофон, она имела сильный голос, могла тянуть верхние ноты и копировать своим голосом музыкальные инструменты.
Третий человек был парень и он был скрипачом. Высокий, красивый брюнет с пронзительными карими глазами, он имел широкие плечи, сильные руки, втянутые скулы и черные брови. Он был хорош собой, я отметила про себя. Когда он улыбался, мое сердце невольно начинало трепетать, говорил он низким басистым голосом, будто в самый ясный день вдруг ударили раскаты грома. Постоянно облизывал губы и гнул пальцы, эта привычка бесила меня с самого начала. Он превосходно играл на скрипке, Лина очень любила наблюдать за его выражением лица, она говорила, что он полностью погружается в музыку и творит настоящее волшебство. Его звали Билл, он сам просил называть его именно так, настоящее имя я так и не узнала.
– Я хочу тебя познакомить с этими ребятами, они творят настоящее волшебство. Помнишь, ты говорила про случай? Вот он, пиши, – она засмеялась.
Меня представили. Мария тихо улыбнулась, Виктория фыркнула, а Билл многозначительно посмотрел мне в глаза. Я перевела взгляд на Лину, и неожиданно увидела, что в ней вспыхнула искра ревности.
– Ребята, я хочу, чтобы вы сыграли ту самую мелодию.
– Нет, мне надоело это, – сказал Билл и вздохнул, – мы играем ее практически каждый день, – затем он посмотрел на свои часы, – вот черт, меня ждет отец, мне нужно идти.