Юскович кивнул. «Давай, Сергей, но ненадолго. Тебе также нужен отдых ».
Лейтенант Батоврин вышел на палубу, закрывшись от холода капюшоном своего камуфляжного боевого костюма. Он думал, что пахнет снегом. Кто-то однажды сказал ему, что в этом регионе зимой можно получить градом по голове, размером с теннисный мяч. Каждый год они убивали людей.
Он прошел на корму и спустился по трапу в купе, где содержались заключенные.
Дежурный солдат привлек его внимание. «Вольно», - сказал ему Батоврин. «Я хочу посмотреть, смогу ли я уговорить этих людей сотрудничать. Если хочешь покурить, разрешаю подняться на палубу ».
«Спасибо, товарищ лейтенант». Мужчина улыбнулся, и Батоврин кивнул. Отодвинув засов, он открыл люк и вошел внутрь.
Степаков лежал на спине, пил из бутылки вино, прижавшись одной рукой к металлической стойке. Человек, которого они назвали Питом, закрыл глаза, а француз сердито посмотрел на него. Похоже, он хотел бы сорвать наручники с перил, к которым они были прикреплены, и вырвать Батоврину глотку.
Француженка, прикованная одним запястьем к другой стойке, подняла глаза. Похоже, она это очень хорошо переносила, потому что так было задумано. Ей разрешали иногда прогуливаться. Несмотря на то, что у нее не было косметики, ей разрешили расческу для этих экскурсий.
Лейтенант Батоврин откинул капюшон боевого костюма, потрогал бравые усы и усмехнулся.
«Что ж, какое вы представляете жалкое зрелище, - сказал Джеймс Бонд. «Боюсь, нам всем предстоит долгая ночь поработать. Так вставайте и действуйте ».
19
В ЛЕСНОЙ
В ту ночь, когда Борис Степаков прибыл в Центр старших офицеров Красной Армии с генералом Берзиным и Октябрьским батальоном спецназа, Бонд сумел пробраться в главный вестибюль, но его не узнали.
В фойе находились два солдата, вооруженные до зубов, с опасно свисающими гранатами, на их боевых костюмах. Он ненадолго подумал, что должен их уничтожить, но это было бы глупым проявлением героизма.
Бонд посмотрел им в глаза, перебегая взглядом с головы на ноги, затем с ног на голову. Он шел быстро, как человек с миссией. «Главное разведывательное управление», - рявкнул он, сказав им, что он офицер ГРУ. Тон его голоса был таким, что даже обученный спецназ его не допросил.
Переход к холоду на улице почти оглушил его. Вдали, среди деревьев, время от времени раздавались выстрелы, прерванные взрывами. Также было много криков. Войскам Берзина, очевидно, было дано указание сделать все так, чтобы все это звучало как сражение. У них все было хорошо. Так же поступали и солдаты под руководством высокого, похожего на ястреба, подвижника Юсковича. Он подумал, что это похоже на старый добрый фильм о войне.
Он понятия не имел, где найти необходимую ему уединенность. Может быть, он найдет другой вход, вернется внутрь, сделает то, что нужно сделать, а затем уничтожит микротноутбук и передатчик. После этого он может даже сдаться. Были альтернативы и более глупые, например, солдаты снаружи расстреляли его на части.
Он оставался у стены целых две минуты, позволяя глазам привыкнуть к темноте. По периметру в небольших прожекторах двигались фигуры. Они были похожи на падальщиков поля битвы, и в своем воображении он увидел древнее поле, усыпанное мертвыми. Были лошади и рыцари, повсюду тела и женщины, склонившиеся над трупами. Мужчины метались среди мертвых, вынимая оружие или что-нибудь ценное. Он вспомнил, что в истории было время, когда храбрые рыцари решили запретить арбалет как слишком ужасное орудие смерти, и ему стало интересно, что эти храбрые люди подумают об огнеметах, пулеметах, ракетах или АК-47.
Картина изменилась. Теперь он видел, как узники, которым доверяли, в нацистских лагерях смерти рылись в грудах багажа, а затем грабили тела в поисках золота в зубах, а эсэсовцы смотрели и улыбались. Если такие люди, как Юскович, получат контроль в России, половина мира может снова погрузиться в темные века. Черчилль сказал нечто подобное во время Второй мировой войны. Ничего особенного не изменилось.
Его мысли преодолели любой холод или страх.
Прислонив одну руку к стене, а другой сжимая пистолет, он начал медленно продвигаться вперед, осторожно поставив ступни на плоскую поверхность, так что он не поскользнулся и не ударился ни о какой выступающий предмет. Он обнял стену таким образом примерно на двенадцать футов, затем замер, услышав шум из главных дверей слева от себя. Длинный луч света пробился на украшенную веранду, и на замерзшем снегу появилась тень.