Цветной клубящийся туман был снегом, с синим, зеленым и красным светом, преломлявшимся в вихре хлопьев. Он не левитировал. Его подняли сильные руки. Усиливающийся шум моря был ровным шумом двигателя большого вертолета, и это были голоса членов экипажа и других людей, которые привязывали его к корпусу корабля. Поездка на американских горках по морю была полетом на вертолете. Ему в голову теперь приходили четкие изображения, вспышки видов Пита Натковица и Нины Бибиковой в металлическом корпусе большого вертолета для медицинской эвакуации.
Наконец, он понял, что эротический сон не был сном. Действительно, был секс, вызванный наркотиками, хотя у него не было четкого представления о своей партнерше.
Обдумывая эту последнюю истину, Бонд почувствовал, как химическое вещество начало покидать его тело, ускользая от мускулов и плоти, двигаясь вниз. Он думал, что это должно быть похоже на смерть наоборот. Иногда смерть уносит вас медленно, так что вы чувствуете, как каждая часть вашего физического облика ускользает, пока последний враг, смерть мозга, не преодолеет все, погрузив вас в сплошную тьму? Незнание?
Он пошевелил рукой, затем начал рефлексировать, поднял голову и, наконец, сел, опираясь на локоть.
Комната была большой, высокой, с единственным широким арочным окном, доходившим почти до всей стены. Все было из такой же гладкой необработанной сосны, даже длинный туалетный столик с зеркалами, глубоко врезанными в стену за ним. Там были круглый стол и стулья, два стула у стола и три мягких стула с длинными изогнутыми спинками. Дизайн комнаты и всего в ней, от стульев до кровати, на которой он теперь лежал, был современным, функциональным и очень скандинавским. Не то чтобы это что-то значило. Русские использовали скандинавские страны для поставки мебели и дизайна многих своих новых отелей.
Он оценил размер комнаты, двери, одна из которых ведет в ванную комнату, и большое окно, прежде чем его разум начал наблюдать за самой кроватью, огромным творением королевских размеров, в рамке с крепким удобным матрасом. Каким-то образом не стало шоком осознание того, что рядом с ним на кровати лежал кто-то другой или что они оба были обнажены.
Нина Бибикова растянулась рядом с ним, ее большие темные глаза плясали от удовольствия, а рот дрожал, когда он сморщился в улыбке. Ни один из них не почувствовал смущения, и он увидел, что она опустила глаза, чтобы исследовать его собственное тело, так же, как он также разгядывал ее наготу. Она лежала на спине, ее длинные ноги были слегка расставлены, одна согнута в коленях, как будто для приглашения. На секунду он взглянул на темную кожу на вершине ее бедер, затем на плавный изгиб ее живота с аккуратной, почти привередливой ямочкой на пупке, а затем на ее грудь, которая поднималась вверх к глубоким темным ореолам и поднималась вверх. розовые соски, как у дикой малины. Они не расплющивались и не растекались, как у многих женщин, когда они лежат на спине. У Нины они были твердыми, уравновешенными и почти не двигались, когда она меняла положение.
Это была Нина, с которой он занимался любовью в какой-то момент до того, как его тело - могло ли это быть их тела - застряло в ловушке?
«Доброе утро, дорогой». - Она говорила на том же, почти на высшем уровне, английском языке, который использовала на даче. «Спал спокойно?» Сказав это, Нина повернулась на бок, все еще держа его глазами, прижала руку к лицу, подняла палец. В почти незаметном круге предупреждение, которое все они использовали для обозначения подслушивания и скрытого наблюдения.
'Как бревно.' - Он сразу понял, что он должен был быть Гаем, оператором, а она была Хелен. Он вопросительно поднял бровь. - 'Где мы?'
Русская девушка пожирала его глазами. «Понятия не имею, Гай. Но где бы это ни было, нам очень комфортно. Они сказали, что будет работа, поэтому я считаю, что именно здесь мы ее выполняем ''. Ее рука коснулась его чресл, а пальцы понимали и испытывали.
Услышав стук в дверь, они бросились одеваться, как будто они были застигнутыми любовниками. Бонд ответил, когда повторился двойной стук, затем бросился с кровати, оглядываясь, ища что-нибудь, что могло бы прикрыть свое тело. Их рюкзаки были поставлены рядом с одним из более удобных кресел. Они все еще были застегнуты, как будто никто к ним не прикасался и не исследовал содержимое. Затем он заметил две махровые мантии, разложенные на длинном табурете у изножья кровати.
«Минуточку», - крикнул он, бросая одну, чтобы прикрыть наготу Нины, и закутал свое тело в другую, снова остановившись у двери, чтобы спросить: «Кто это?»